Свекровь шокировала меня требованием рассказывать ей обо всех действиях мужа

— Ты должна сообщать мне каждый раз, когда он задерживается на работе, — свекровь положила ложку салата в тарелку. — И не скрывай, с кем он общается.  

Я замерла с салатницей в руках. Воскресный обед, который мы устраивали раз в месяц, превратился в допрос.

 
— Вы… шутите? — спросила я, глядя на мужа. Андрей увлеченно резал мясо.  

— Шучу? — она подняла бровь. — Мой сын пропадает целыми днями, а ты даже не знаешь, где он!  

«Пропадает» означало «работает прорабом на стройке». Но объяснять это Ирине Петровне было бесполезно — её сын навсегда остался пятилетним в её глазах.  

— Мама, — я поставила салат на стол, её даже не смущало, что мы обсуждаем это при нем, — Андрей взрослый. Он сам отвечает за свои поступки.  

— Взрослый? Он до сих пор боится темноты!  

Андрей наконец отвлекся от мяса:  

— Мам, хватит.  

— Молчи! — закричала она. — Ты выбрал жену, которая даже не следит за тобой!  

Я ждала, что он возразит, но этого не случилось.  

После ее ухода я вывалила остатки еды в мусорку, чувствуя, как гнев кипит в груди.  

— Ты слышал, что она сказала? — спросила я, когда Андрей зашел на кухню.  

— Она переживает.  

— Переживает? Она требует отчётов! Как будто я твой надзиратель!  

Он уселся на стул:  

— Просто делай вид, что согласна. Чтобы не ругалась.  

— Нет. — Я схватила губку, с силой протерев стол. — Ты либо поговоришь с ней, либо я перестану собирать эти обеды.  

Он промолчал. Ответ был ясен.  

В следующий раз Ирина Петровна позвонила сама:  

— Почему Андрей вчера вернулся в девять?  

— Он был на совещании.  

— А с кем?  

Я посмотрела на мужа, который листал новости в телефоне.  

— Со своим начальником.  

— Фамилия?  

— Вы серьезно? — не выдержала я.  

— Если ты не справляешься, я найду ему другую жену, — она бросила трубку.  

Андрей посмотрел на меня:  

— Что случилось?  

— Твоя мать хочет тебя женить заново.  

Он усмехнулся:  

— Не обращай внимания.  

Но на следующий день она прислала список «подходящих девушек» через общий чат.  

Я решила нанести удар. Купила сим-карту, зарегистрировала Телеграм и отправила Ирине Петровне сообщение:  

«Здравствуйте! Это автоинформатор Андрея. Сегодня он проснулся в 7:30, завтракал овсянкой, вышел на работу в 8:15. В 12:00 съел бутерброд с сыром. В 15:30 посетил туалет. В 18:00…»  

Через десять минут раздался звонок:  

— Ты издеваешься?! — кричала свекровь.  

— Вы хотели отчёты? Получайте, — я положила трубку.  

Андрей, услышав историю, сначала рассмеялся, потом нахмурился:  

— Мама в ярости. Говорит, ты неуважительная.  

— А её требование шпионить за тобой — это уважение?  

Он задумался. 

В пятницу Ирина Петровна явилась снова. 

— Извинись, — сказала она, переступая порог.  

— За что? — я не подвинулась, преграждая путь в гостиную.  

— За хамство!  

— Хамство — это лезть в чужую семью.  

Она попыталась оттолкнуть меня, но я стояла, как скала. Андрей вышел из спальни, и её тон мгновенно сменился:  

— Сынок, она меня оскорбляет!  

— Мама, хватит, — он произнес это спокойно. — Соня не будет тебе докладывать. Ты либо принимаешь это, либо…  

— Либо что? — её голос дрогнул.  

— Либо мы видимся реже.  

Она выбежала, не ответив. 

Сейчас Ирина Петровна звонит раз в неделю. Спрашивает о погоде, здоровье, избегая личных тем. 

Теперь, когда свекровь начинает разговор о «важных делах», я переключаю её на рассказы о её коте. Даже тиранам нужно, чтобы их иногда слушали.