Свекровь стала резко интересоваться внуками, когда они выросли и устроились на работу

мнение читателей

Как же это было больно. Все эти годы, пока мои близнецы, Андрей и Лиза, росли, нуждались в бабушкиной любви, заботе, хоть в каком-то внимании, Марфа Петровна была занята. Очень занята. Своим садом, подругами, поездками. Ее редкие визиты напоминали визиты доброй, но чужой феи: конфета в руку, мимолетное «Какой ты большой!» и – до свидания. Сердце ныло, глядя на их ожидание, которое каждый раз сменялось разочарованием. Я вытирала слезы, объясняла, что бабушка устала, занята, и заливала эту пустоту своей любовью вдвойне. 

И вот они выросли. Андрей – перспективный программист, Лиза – талантливый графический дизайнер. Самостоятельные, красивые, с первыми серьезными зарплатами. И что же? Марфа Петровна словно прозрела! Телефонные звонки участились. «Как Лизины дела? Как Андрей?» «Когда они ко мне приедут?» «Ой, как же я по ним соскучилась!» Сначала я пыталась верить. Может, и правда осознала? Может, возраст? Но потом пришло то самое сообщение. 

Я стояла на кухне, разогревая ужин, когда телефон дрогнул. Сообщение от свекрови: 

«Милая, передай Лизе и Андрею, что я так ими горжусь! Такие молодцы! Кстати, видела вчера в «Элите» просто божественную норковую шубку.

Скоро холода, а моя старая совсем уже… Наверное, им будет приятно сделать такой подарок любимой бабушке? Они же теперь такие обеспеченные!» 

В глазах потемнело. Эта фраза «любимой бабушке» стала последней каплей. Годами она была для них просто Марфой Петровной, далекой и холодной. А теперь – «любимая бабушка», да еще и с ценником в несколько зарплат внуков? Нет уж. 

В тот же вечер я позвонила ей. 

— Марфа Петровна, получила ваше сообщение о шубе. Я его детям не передам. 

На том конце провода – притворно-обиженный вздох: 

— Ой, а что такое? Почему? Я же так о них забочусь, так ими горжусь! 

— Заботитесь? – чуть не рассмеялась я. – Марфа Петровна, давайте честно. Где вы были, когда Лизе в пять лет нужна была операция, и я ночами не спала? Когда Андрей в первом классе сломал руку, и ему было больно и страшно? Когда они сидели с соплями и температурой, а я разрывалась между ними и работой? Вы были «очень заняты». Всегда. Им нужна была бабушка – вы были призраком. А теперь, когда они могут купить вам норковую шубу, вы вдруг стали самой любящей бабушкой на свете? 

Она попыталась вставить слово: 

— Ну, я же… Я всегда их любила! Просто… 

— Просто у вас не было времени? – резко оборвала я. – Понимаете, Марфа Петровна, любовь – это не слова по телефону после двадцати лет молчания и не запросы на дорогие подарки. Любовь – это быть рядом. Когда трудно. Когда больно. Когда нечем отплатить. Этого вы не дали. И теперь пытаться купить их расположение через меня, требуя шубу? Это уже слишком. 

— Ты… ты не имеешь права! – зашипела она. 

— Имею, – ответила я с ледяной четкостью. – Потому что я – их мать. Я была рядом все эти годы. Я вытирала их слезы и лечила их ссадины. Я объясняла, почему бабушка не приехала снова. И теперь я защищаю их от вашего внезапного, крайне удобного и меркантильного интереса.

Забудьте про шубу. Забудьте про их зарплаты. Ваше время прошло. Они взрослые. Если они захотят общаться с вами – это их выбор. Но я больше не буду вашим посредником. И уж точно не буду передавать ваши запросы на подарки. Всего доброго. 

Я положила трубку. Я сказала правду, что копилась годами боли и несправедливости по отношению к моим детям. Марфа Петровна больше не звонила. А я смотрела на фотографию своих повзрослевших, счастливых детей и знала: главное, что у них было – это моя любовь. Без условий. Без опозданий. Без ценников. И этого им хватит. 

В рубрике "Мнение читателей" публикуются материалы от читателей.