Свекровь забрала мой паспорт и трудовую книжку, пока я была у родителей в гостях

Я вышла из ванной с мокрой головой и замерла. В дверях нашей спальни стояла Маргарита Сергеевна. В ее руках – папка с документами на нашу квартиру, которую она явно только что извлекла из шкафа. Она приехала «на недельку» всего два дня назад. 

— Документы теперь будут у меня, Алина, — заявила она тоном, не терпящим возражений. — У меня сейф. Надежнее. 

— Маргарита Сергеевна, это наши с Димой документы. Зачем они вам?

— Как зачем? — Она улыбнулась. — Дмитрий – сын. Молодые, невнимательные. Потеряете! А так буду спокойна. 

В дверях появился Дима, мой муж. Он взглянул на мать, потом на меня, и в его глазах я прочла привычную усталую растерянность. 

— Мам, что ты делаешь? — спросил он без особого удивления. 

— Забочусь, сынок! — Голос ее стал медовым. — Квартира серьезная, документы важные. А Алина… знаешь, ветреная немного. 

Я едва не рассмеялась. Ветреная? Я, которая веду все счета и помню каждую копейку?

— Дима, это наша квартира, наши документы, — твердо сказала я. — Они остаются здесь.

Дело было даже не в документах (бумаги сейчас не нужны, все в электронном виде), но она позволила себе слишком много. Дело принципа. 

— Мам, может, правда оставим? — пробормотал он. 

Маргарита Сергеевна воздела руку к сердцу. 

— Ох, сынок! Я хотела помочь! Но если твоя жена не доверяет… — Она сделала паузу. — Хотя в эту квартиру мы с отцом вложились! Но ладно, пусть будет по-вашему. 

Ложь! Мы выплачивали ипотеку три года. Его родители дали лишь малую часть на взнос. 

— Мы сами купили квартиру! — не выдержала я. 

Свекровь посмотрела на меня с презрением. 

— Алина, милая, не будем о деньгах. Это некрасиво, — она повернулась к сыну. — Дим, пойду чайку налью. Поговори с женой о такте. 

Она удалилась, бросив папку на комод. Я тут же сунула ее обратно в шкаф. 

— Почему молчишь? — спросила мужа. — Почему не защищаешь меня? 

— Аля, ну что я могу? Это моя мать… 

— А я твоя жена! Четыре года! — Я села на кровать. — Когда ты поставишь ее на место? 

Он попытался обнять. 

— Она волнуется. Заботится. 

— Заботится? — Я засмеялась горько. — Она контролирует! 

Дима молчал. Его вечная тактика – переждать бурю. 

На следующий день я уехала к родителям. Мне нужен был отдых. Вернулась через три дня. Дима встретил меня виновато. 

— Мама уехала. 

В спальне на кровати лежало новое, ужасно аляповатое постельное белье. 

— Мама купила… — начал он. 

Я молча сняла его и достала наше, любимое. Потом подошла к комоду. Мои паспорт и трудовая книжка исчезли. 

— Где мои документы? — спросила я ледяным тоном. 

Дима побледнел. 

— Мама… отвезла к себе. В сейф. Для надежности. 

— Она забрала мои личные документы?! И ты разрешил?! 

— Она сказала… ты согласна… — он запинался. 

— Я была у родителей! — Голос сорвался. — Дима, это переходит все границы! Ты ей потакаешь! 

— Я верну! Обещаю! 

— Когда? По ее милости? — Я посмотрела на него, чувствуя пустоту. — Все. Или ты ставишь мать на место, или я ухожу. 

Он смотрел, как ошпаренный. 

— Ты… серьезно? 

— Абсолютно. Неделя. Верни документы и поговори с ней. Решай: муж или сынок. 

Неделя прошла в напряжении. Маргарита Сергеевна звонила, плакала, жаловалась на сердце. Дима метался. Но на шестой день документы вернули. А потом она приехала сама, с чемоданом. 

— Мириться приехала! — объявила она. 

Дима посмотрел на меня. 

— Мама, ты не можешь приезжать без звонка. И остаться не можешь. У нас своя семья. Хочешь в гости – звони, договоримся. 

Свекровь остолбенела. 

— Это она! — показала в мою сторону. 

— Нет, мам. Это мое решение. Я хочу мира. Но с границами. 

Она фыркнула, развернулась и ушла. 

С тех пор прошло время. Она все еще ворчит, но звонит перед визитом. Не лезет. А я теперь знаю – Дима на моей стороне.