Свекровь заставляла горбатиться на даче, чтобы мы получили то, что и так должно было принадлежать моему мужу

Я еле поднялась на пятый. Весь день на работе, потом пробки, магазин… И тут – Максим, мечущийся по кухне. 

— Ну и где тебя носит? Мама уже третий раз звонит! – Он бросил взгляд на часы. 

— Работа до шести, ты же знаешь. Потом магазин. Что случилось-то? 

Лицо мужа сияло. 

— Мама дачу купила! Зовет сегодня к себе, рассказывать будет. 

Меня пробрал холодок. 

— Дачу? Зачем она ей? – Я начала выкладывать продукты, пряча тревогу. 

— Говорит, мечтала! Место отличное, участок большой. Будем на выходные выезжать, овощи свои растить!

— Будем? – Я приподняла бровь. – Макс, у нас и так времени ноль. Я в школе горбачусь, у тебя вечные дедлайны. Какая дача? 

— Ой, брось! – Максим отмахнулся. – Мама все продумала. Семейный проект! 

***

Вечер у свекрови. Торжественное объявление под компот.

— Дорогие! У нас теперь семейное гнездышко! – Она развернула план участка. – Здесь клубника – Анечка, ты же любишь? Тут огурцы-помидоры. Максим, тебе забор и крыльцо. А тут мой цветник... 

Я слушала, глядя на мужа. 

— Полина Александровна, – начала я. – Новость чудесная. Но мы сможем приезжать редко, график бешеный... 

— Что ты, Анюта! – перебила она сладко. – Вам воздух нужен! Домашние овощи – здоровье! 

— Мам, ты супер! – вклинился Максим. – Конечно, будем приезжать! Правда, Ань? 

Под их взглядами я почувствовала себя загнанной в угол.

— Конечно, – прошептала я. 

***

Следующие три месяца – ад. Каждые выходные: грядки, прополка, полив, готовка на знойной летней кухне под ее критику. 

В ту субботу было +32. Я рухнула на скамейку. Спина горела, руки в царапинах от малины.

— Анечка, уже отдыхаешь? – медовый голос за спиной. – Помидоры не подвязаны. Лук не прополот. Я бы сама, да давление... 

Я вдохнула. 

— Полина Александровна, я с шести утра. Может, Максим подвяжет помидоры? 

— Максим сарай чинит! – отрезала она. – А твоя работа ждет. 

Тут вышел Максим с водой.

— Мам, сосед Иван Петрович спрашивает, – сказал он. 

— Ах, по поводу межи! Иду! – свекровь засуетилась и скрылась. 

Макс сел рядом, протянул бутылку. 

— Жара. Пей. 

— Спасибо. – Я сделала глоток. – Макс, я как крепостная! Твоя мама только командует! 

— Да ладно, – он отмахнулся. – Она уже не может физически. И дача же наша будет когда-нибудь! 

— Когда-нибудь. – Во мне вскипело. – А я должна сейчас тут вкалывать без отдыха? 

— Не преувеличивай. Полезно! И мама для нас старается...

Я замолчала. Спорить было бесполезно.

***

Перелом наступил, когда приехал дядя Максима, Андрей.

— Молодец Галя, дачу выбрала! – одобрял он. – Брат бы обрадовался. Он ведь для Максима копил, на жилье. 

— Андрей, ты что-то путаешь, – сказала она резко. 

— Как путаю? – нахмурился дядя. – Он же при нас говорил, счет на имя Максима открыл, солидную сумму. На квартиру. 

Максим побледнел. 

— Мама? Это правда? Папины деньги... на дачу? 

— Какая разница, чьи деньги? – Полина Александровна занервничала. – Дача будет твоей! 

Я встала, глядя на свекровь, а потом на мужа.

— Я должна горбатиться на даче, чтобы заслужить право когда-нибудь владеть тем, что и так должно было принадлежать моему мужу?! 

Полина Александровна побледнела.

— Как ты смеешь?! – прошипела она. – Я для вас... 

— Для нас? – перебила я. – Тогда почему вы договаривались с тем соседом прописать какого-то Павла за деньги? Я слышала! Деньги, которые пойдут вам! 

Максим резко обернулся к матери: 

— Мама? О чем она?! 

Свекровь замерла. 

— Она придумывает! Настраивает тебя! Неблагодарная! 

Но Максим не слушал. 

— Хватит, мама, – сказал он тихо. – Хватит лжи. Хватит использовать нас. Мы уезжаем. Нам нужно серьезно поговорить. Когда я остыну. 

***

Обратно ехали молча. Дома Максим первый нарушил тишину: 

— Прости. Я не видел. Или не хотел видеть. 

— Дело не только в этом, – мягко сказала я. – Она привыкла контролировать. 

— Но это не оправдание, – покачал головой он. – Взять отцовы деньги... Это подло. Он хотел, чтобы я сам решал. 

Потом были тяжелые разговоры с дядей, подтвердившим все. Потом – неизбежный, болезненный разговор с Полиной Александровной. Она не извинилась. Никогда не признавала своей вины до конца. 

Свекровь вскоре продала дачу. Часть денег, меньше, чем вклад отца, но все же, Максим получил. Хватило на первый взнос за нашу квартиру. 

Прошел год. Отношения с Полиной Александровной прохладные, но без открытой войны. Максим навещает ее. Иногда я еду с ним. Она холодна, но молчит. 

А мы живем в своей квартире. Наконец-то вырвались из-под ее контроля.