Свекровь заявила, что во время командировок мужа я должна жить с ней, а своему сыну еще озвучила причину такого желания

Мы были у свекрови в гостях, когда она объявила о своем решении. Пили чай на ее безупречно чистой кухне, пока мои двое сорванцов устраивали крушение корабля из конструктора на ковре цвета топленого молока. 

— Аня, дорогая, — начала она сладко. — Мы с Ванечкой обсудили. Пока он в командировках, ты и дети будете жить у меня. Так спокойнее. 

Я лишь подняла брови. Иван, мой муж, только вчера вечером сообщил о предстоящей двухнедельной поездке в Самару. Он стоял рядом. 

— Мама, мы же обсуждали… — попытался он вставить, но Тамара Леонидовна одним взмахом руки остановила его. 

«Детки» – мне тридцать два, и я успешно руковожу отделом в банке, совмещая это с материнством. Но в глазах свекрови я, видимо, все еще несмышленыш. 

— Тамара Леонидовна, спасибо за предложение, — начала я вежливо. — Но мы прекрасно справляемся дома. У детей свой режим, игрушки, все привычное… 

— Пустое! — отмахнулась она. — Привыкнут. А мне радость – внуки рядом. Иван тоже за! Правда, Ваня? 

Мой муж пробормотал: 

— Что значит «не надо»? — Голос свекрови стал резче. — Это решение, Ванечка! Для спокойствия семьи. Чтобы все было под контролем. 

Эта фраза – «под контролем» – засела у меня в голове колючкой. Почему именно контроль? Помощь – это одно. А это… звучало иначе. 

Вечером дома, уложив детей, я начала выяснять у мужа. 

— Иван, что за спектакль? Твоя мать ведет себя так, будто я недееспособная! 

Он вздохнул. 

— Ань, прости… Она просто… волнуется. 

— Волнуется о чем? Что я детей накормлю не тем борщом? — я села напротив него. — Говори. 

— Она боится… что ты… ну… пока меня нет… можешь… кого-то привести. 

Страх измены? Вот оно, истинное лицо ее «заботы»! Не помощь детям, а слежка за невесткой. 

— Так, — сказала я сухо. — Поехали. Сейчас же. 

— Куда? — испуганно поднял он голову. 

— К твоей маме. Или я сама туда поеду и устрою сцену, после которой ей будет стыдно смотреть людям в глаза. Выбирай. 

Дорога заняла двадцать минут. Иван ехал молча. Тамара Леонидовна открыла дверь в халате, явно не ожидая визита. Увидев наши лица, она попятилась. 

— Дети? Что случилось? — испуганно спросила она. 

Она побледнела, взгляд метнулся к Ивану, который стоял, опустив голову. 

— Я… я не понимаю… 

— Понимаете прекрасно! — я держала себя в руках. — Вы боитесь, что я, пользуясь отсутствием вашего драгоценного сына, буду приводить в дом любовников? Вот ваша «забота»? Вот почему вы так рвались контролировать мою жизнь? 

— Аня, это недоразумение… — попыталась она. 

— Не ври! — рявкнул вдруг Иван, поднимая голову. Его лицо тоже пылало гневом, но, кажется, больше на себя и на мать. — Мама, хватит! Ты перешла все границы! Аня – моя жена, мать моих детей, и я ей доверяю! Твои подозрения оскорбительны и для нее, и для меня! 

Тамара Леонидовна лишь произнесла растеряно. 

— Как лучше – это уважать нашу семью и мое право распоряжаться своей жизнью! — Я шагнула вперед. — Запомните раз и навсегда: пока Иван в командировках, я и дети будем жить в НАШЕЙ квартире. Без вашего надзора. Ваше «предложение» – нелепое и оскорбительное – больше никогда не должно звучать. Понятно? 

Она кивнула. 

— Иван? — повернулась я к мужу. — Ты все понял? Твоя обязанность – защищать нашу семью от таких «забот», а не поддакивать из трусости. Больше ни одного слова на эту тему. Ни от кого. 

— Да, — твердо сказал он. — Больше ни слова. Прости. 

Я развернулась и вышла в подъезд, не прощаясь. Иван вышел следом. 

В машине мы молчали. Никогда больше Тамара Леонидовна не заикалась о моем переезде на время командировок.