Сын решил переехать жить ко мне со своей новой пассией, бросив жену и ребенка

Я считала своего сына хорошим человеком. Ну, знаете, как все матери — он умный, добрый, руки золотые. Даже когда он женился на Лере, я не перечила, хотя многие родственники крутили у виска: мол, не пара. А мне казалось — любовь. Раз любит, значит, правильно. 

И вот, через пять лет брака и два года после рождения внука, мой «хороший человек» объявляет, что уходит к другой. 

— Мам, я переезжаю к тебе, — сказал он как-то вечером, заглянув ко мне без предупреждения. — Ненадолго, пока с Катей квартиру не найдем. 

Катя. Это его «новая пассия». Я ее видела пару раз — яркая, накрашенная, смеется громко. Сын смотрел на нее, как завороженный. 

— А Лера? — спросила я. — А Миша? 

Он махнул рукой. 

— Разберемся. Она же взрослая, справится. 

У меня в груди что-то оборвалось. 

— То есть ты бросаешь жену с ребенком и везешь ко мне какую-то Катю? — я еще старалась сохранить спокойствие. 

— Мам, ну что ты… Мы просто… 

— Просто что? — я встала, подошла. — Ты думал хоть минуту о том, что твой сын теперь будет расти без отца? Что Лера одна? 

— Она сильная, — буркнул он. 

— А ты слабый, — вырвалось у меня. 

Он покраснел, заерзал. 

— Ты моя мать, ты должна меня поддерживать! 

— Должна? — я рассмеялась горько. — Я должна была научить тебя ответственности. Видно, не научила. 

Он молчал. Я подошла к шкафу, достала старый альбом. 

— Вот, смотри. Ты в три года. Я одна тянула тебя, потому что твой отец тоже «нашел другую». Помнишь, как ты плакал, когда он не пришел на твой день рождения? 

Сын отвернулся. 

— Это другое… 

— Нет, это одно и то же. Ты повторяешь его путь. 

Я закрыла альбом, глубоко вдохнула. 

— Так вот. Жилье я тебе не дам. Ни тебе, ни твоей Кате. Если решил уйти — иди, но мой дом для тебя закрыт. А завтра я еду к Лере. И к внуку. Они теперь моя семья. 

Он остолбенел. 

— Ты что, выбираешь их вместо меня? 

— Я выбираю правду вместо лжи, — сказала я. — И совесть вместо трусости. 

Он хлопнул дверью. 

На следующий день я приехала к Лере. Она открыла, глаза опухшие от слез, но держалась. 

— Наталья Ивановна? — удивилась она. 

— Просто Наталья, — поправила я. — И я здесь, чтобы помочь. 

Мишка бегал по комнате, не понимая, что папа больше не придет. 

Я обняла Леру. Она расплакалась. 

А вечером позвонил сын. 

— Мам… Я, кажется, ошибся. 

Я закрыла глаза. 

— Это не мне надо говорить. 

Он молчал. 

— Но если решишь исправиться — начинай с них. 

Щелчок. 

Я взглянула на Леру. Она кормила Мишу. Жизнь продолжалась.