Сын с невесткой назвали детей иностранными именами, которые я с трудом выговариваю

Вот сижу, разглядываю фотографии внуков на телефоне – такие славные, глаз не оторвать. Но каждый̆ раз, как имя их вспомню, комок к горлу подступает. Айседора и Теренс. Даже написать-то сложно, не то что выговорить. 

Сыночек мой, Андрей, всегда был прагматиком. Женился на Ларисе – девушке умной̆, из хорошей̆ семьи, но... с явной̆ слабостью ко всему заграничному. Когда родилась первая внучка, звоню, вся в предвкушении: 

— Андрюша, родной̆, поздравляю! Какое имя-то дали? Нашему роду продолжение! 

— Мам, у нас теперь Айседора, — ответил он как-то слишком уж бодро. 

— А... а как? — растерялась я. — Айсе... Айседора? Это... в честь танцовщицы той? 

— Ну, в общем-то, да. Красиво же! Современно. 

Красиво... Для кого? Я неделю тренировалась перед зеркалом: «Ай-се-до-ра». Все равно выходило «Аседора» или «Изидора». Словно язык мой, привыкший к простым, славянским звукам – Маша, Петя, Ваня – намертво запирался перед этими чужими шипящими и раскатистыми «р». А ведь у нас в роду всегда имена были как хлеб – простые, сытные, родные: Иван, Прасковья, Фёдор, моя Ольга... Даже покойный муж, Александр, – Сашей звали все. А тут – Айседора. И почему нельзя было Сонечкой назвать? Или Дашей? Звонко, по-русски, тепло. Но нет, Ларисе важно было «не как у всех», «с изюминкой», как она говорит. 

А потом и внук появился – Теренс. Совсем беда. То «Терешенька» по привычке вырвется, то «Терентий» какой-то. Чувствую себя нелепо, будто язык заплетается. Каждый раз, когда надо окликнуть их на детской площадке или в гостях, у меня паника начинается. Соседки с внучкой Катюшей или внуком Мишуткой зовут их легко, а я стою, рот открываю, и мысль одна: «Ой, как бы не опозориться». Как будто меня саму от корней моих, от почвы этой родной, отрезали этим одним выбором имени. 

Попробовала поговорить с Андреем, осторожно так: 

— Сынок, а может, хоть дома как-нибудь попроще звать? Сонечка, например, или Тема? Бабушке же легче... 

Он поморщился: 

— Мам, ну что ты! У них же имена есть прекрасные. Это ты просто не привыкла. Надо стараться. Время сейчас такое, глобализация. Все границы стираются. Хотим, чтоб дети чувствовали себя гражданами мира, а не только нашей деревни. 

— Гражданами мира... — только и смогла выдохнуть я. А в голове пронеслось: «А гражданами своей семьи? Своей бабушки?» Но промолчала. Знаю, не поймет. Для него это «прогресс», для меня – отчуждение. Кажется, даже «бабушкой» быть сложнее, когда не можешь выговорить имя внука. 

Стараюсь, ох как стараюсь! Перед их приездом репетирую, как артистка: «Ай-се-до-ра, Тэ-рэнс». А когда они на пороге – все забываю, язык деревенеет. Лариса тактично поправляет: 

— Свекровушка, у нас Айседора. С ударением на «до». 

— Ах, да, прости, девочка моя... Айседора... — бормочу я, чувствуя, как краснею до корней̆ волос. 

Иногда ловлю на себе взгляд невестки – не злой̆, скорее снисходительный̆. Мол, вот, деревенщина, даже имени нормального выговорить не может. А мне обидно до слез. Мои дети – Андрей да Оленька – имена носили родные, понятные. А тут... будто чужие какие-то клички. 

Но вот беру я Айседору на руки, а она свой теплый̆ лобик мне к щеке прижимает и лепечет что-то неразборчивое. Теренс тянет ко мне свои пухлые ручки: «Баба!» И сердце тает. Какая разница, Айседора она или Сонечка? Главное – внучка. А Теренс – внук. Моя кровь, моя радость. 

Шепчу им перед сном, уже не вслух, а про себя: «Спите, мои солнышки. Спите, дорогие». Пусть имена их для меня – трудный̆ языковой̆ квест. Но любовь-то – она проста. Она выговаривается без всяких усилий. Главное – они есть.