Только в свои тридцать я поняла, что здорова. Хотя мама с детства вселяла в меня мысли, что я ношу в себе букет болезней

От того, что я "болезненная девочка", страдала моя самооценка. Мне казалось, что я не достойна заводить семью и вообще встречаться с парнями - кому нужна больная девушка?

Мне предстояло несколько лет тщательно копаться в себе, чтобы понять простую истину: я здорова и всегда была таковой.

А вот мать у меня страдает от неудавшейся личной жизни, поэтому она решила сделать из единственной дочери - немощное создание.

- Ты таблетки выпила, доченька?

Вот с таких слов начинался каждый мой день. И неважно, от чего было это самое лекарство. Важно, чтобы я всегда держала у себя в голове эту мысль: "Я больная и никому не нужна, кроме матери".

В семь лет, когда я вновь пропустила школу из-за очередного выявленного мамой диагноза, я спросила: "Когда я, наконец, выздоровею?".

- Когда я решу это, дочка, — бросила мне мама.

Смысл этих слов я поняла только во взрослой жизни. По докторам она водила меня крайне редко: только если ей нужна была справка для работы. Она ведь часто брала больничные и отгулы, прикрываясь больным ребёнком.

Коллеги её жалели и периодически сбрасывались на помощь. Начальник не думал об увольнении, даже когда она явно не приносила пользу его бизнесу.

В личной жизни у мамы тоже ничего не складывалось, и я поняла, что именно из-за этого я и стала не вылезать из больничных.

В своих расставаниях с мужчинами мать часто винила меня. Якобы её бросают не потому, что у неё скверный характер, а потому что у неё есть больной ребёнок, который требует постоянного ухода за собой.

В 28 лет мне удалось выкрасть из дома матери свою историю болезни. Именно выкрасть, ибо по-хорошему она её не отдавала.

Когда я перебирала её тетрадки, то обнаружила одну историю болезни из поликлиники и ещё одну, написанную мамой от руки.

В записях из поликлиники были подклеены много анализов. Я окончила колледж на медсестру, поэтому прекрасно разбирались в расшифровке этих цифр.

По всем показателям я была здорова, что и подтверждаю записи педиатров. Тут я вспомнила мамины крики в поликлинике, когда она обвиняла докторов в некомпетентности.

История болезней от моей мамы была куда красочнее и интереснее. Я даже не знаю, откуда мама брала названия тех или иных заболеваний. Ведь в её годы не было интернета в открытом доступе.

Каждый поход к врачам сопровождался мамиными гневным взрывами о том, что её больному ребёнку никто не хочет помогать, и доктора ничего не понимают в своей профессии.

Мамину тетрадку я сохранила у себя, чтобы перечитывать весь тот бред, который сочиняла она про моё здоровье.

Чтобы окончательно убедиться в том, что я здорова, три месяца назад я прошла полное обследование.

С мамой я сейчас практически не вижусь, но стараюсь поддерживать связь по телефону. У меня имеется большая обида за моё сломанное детство и укоренившиеся в голове комплексы неполноценности.