– Ты младшая в семье, поэтому помощь старшим – твой долг, – заявила мать

В нашей семье есть негласные правила. И главное из них: младшие должны слушаться старших. Без вопросов, без возражений. Особенно если ты — дочь. Особенно если младшая.  

— Ты младшая в семье, поэтому помощь старшим — твой долг, — заявила мать, кладя передо мной пачку квитанций.  

Я сразу поняла, в чем дело. На столе лежали счета за квартиру и кредитные договоры — всё с именем моего старшего брата. Его вечные долги, его бесконечные «временные трудности». И, как всегда, мать считала, что решать их должна я.  

— Опять Саша? — спросила я, даже не касаясь бумаг.  

— Ему сложно, — мать говорила спокойно. — Работу потерял, кредиторы достают. Ты же хорошо зарабатываешь, поможешь.  

Я глубоко вдохнула. Сколько раз уже было это «поможешь»? Сколько раз я отдавала деньги, которые копила на свою квартиру, на учебу, на путешествия? Сколько раз слышала: «Ты же семья», «Он старший, ему тяжелее», «Не будь эгоисткой»?  

Надоело.  

— Нет, — сказала я твердо.  

Мать замерла.  

— Я не дам ему ни копейки.  

Глаза матери сузились.  

— Ты что, совсем без сердца? Он же брат!  

— Брат, который уже три года не пытается устроиться на нормальную работу. Брат, который спускает деньги на казино и дорогие гаджеты. Брат, который знает, что ты всегда за него заплатишь. Или я.  

— Он старается! — голос матери дрогнул.  

— Нет, мама. Стараюсь я. Работаю с утра до ночи, живу в съемной квартире, откладываю на мечты, которые все дальше. А он? Он «старается» просить деньги.  

Мать резко встала.  

— Ты забываешь, кто здесь главный!  

Она сжала кулаки.  

— Мы тебя растили, кормили, одевали! А ты…  

— А я что? — мой голос тоже зазвучал громче. — Я должна быть вечной дойной коровой для брата? Мама, я не обязана оплачивать его безответственность.  

— Ты эгоистка!  

— Нет. Эгоист — это Саша. И ты, если считаешь, что я должна за него расплачиваться.  

Тишина. Мать тяжело дышала от гнева. 

— И что теперь? — спросила она тише.  

— Теперь Саша сам разбирается со своими долгами. А если ему нужна помощь — пусть придет и честно попросит. И объяснит, как собирается возвращать деньги.  

— Нет, мама. Он сам в нее прыгнул. И если мы будем его вытаскивать — он так и останется на дне.  

Она смотрела на меня. Потом вдруг усмехнулась:  

— Вырастила бунтарку.  

— Вырастила человека, который умеет говорить «нет». Разве это плохо?  

Мать вздохнула, отодвинула квитанции.  

— Ладно. Я скажу Саше, чтобы сам разбирался.  

— Спасибо.  

— Но если ему будет совсем плохо…  

— Тогда мы поможем. Но не деньгами.  

Она кивнула.  

— Вернешь? — спросила я.  

— Да, — ответил он уверенно.  

Я дала ему денег. Меньше, чем он просил. Но с условием: больше таких просьб не будет.  

Он вернул. Вовремя.  

Впервые за много лет я почувствовала, что у меня есть не просто брат, а взрослый человек, который учится отвечать за себя.  

А мама… мама больше не говорила мне о «долге младшей».