Ты уверена, что хочешь это знать? – муж до последнего пытался скрыть правду

Между нами висела та тишина, которая бывает только перед грозой. Или после нее. Руслан сидел напротив, его пальцы выбивали ритм. Лицо было серым, глаза упорно избегали моих. 

— Ладно, Аня, — его голос сорвался на хрипоту. — Давай закроем тему. 

— Руслан, — я произнесла тихо, но так, чтобы каждый слог прозвучал отчетливо в этом гробовом молчании. — Не закроем. Я хочу знать, где ты пропадал в прошлую субботу? И не говори про сверхурочные. Я звонила в офис. 

Он вздрогнул. Его глаза, наконец, встретились с моими. В них была паника. Настоящая, животная. 

— Аня, пожалуйста... — Он молил. Не словами, а всем существом. — Может, не надо? Просто... поверь мне, что все в порядке? Забудем? 

Это "забудем" резануло по живому. Сколько раз я уже "забывала"? Забывала его странные отговорки, забывала запах незнакомого парфюма на куртке, забывала полуночные звонки, которые он глушил в другой комнате. Нет. Довольно забывать. 

— Нет, Руслан. — Я встала, оперлась руками о стол. — Я хочу знать правду. Всю. Сейчас. Ты обязан мне это. 

Он закрыл лицо руками. Минуту, другую. Наконец, он отнял руки. Лицо было мокрым – от слез или пота, я не разобрала. 

— Ты уверена? — Его вопрос прозвучал как последний бастион. — Ты уверена, что хочешь это знать? 

Каждый нерв во мне кричал: "Нет! Заткни его! Беги!" Но разум, измученный годами сомнений и полуправд, требовал конца. Я кивнула. 

Он начал говорить. Медленно, с надрывом, словно вытаскивал из себя осколки стекла. Слова были простыми, ужасающе банальными. Женщина с работы. Не мимолетное увлечение. Год. Почти год лжи. 

— Просто секс, — пробормотал он, но это прозвучало как кощунство. Детали их встреч, места, которые он называл командировками, подарки, купленные на наши общие деньги... Цифры, даты, имена – все это пролетало мимо меня, как шрапнель. 

Я слушала. Не двигаясь. Не плача. Просто слушала. Мир вокруг потерял цвет и объем. Кухня, его фигура напротив – все превратилось в плоскую, серую декорацию. Внутри же бушевал ураган невообразимой силы, сметая все на своем пути: нашу историю, наши мечты, мое доверие, мою любовь. Все, что я считала нерушимым фундаментом моей жизни, рассыпалось в пыль за эти пятнадцать минут. 

Он замолчал. Вид у него был такой, будто его вывернули наизнанку. Жалкий. Пустой. Он ждал. Возможно, крика, истерики, разбитой посуды. 

Я медленно поднялась. Посмотрела на него – на человека, с которым делила постель, планы, смех и горести двенадцать лет. И увидела чужого. Очень жалкого, очень виноватого, но чужого. 

— Спасибо, — прошептала я. Голос звучал чужим, спокойным. — За честность. Хоть и запоздалую. 

Я вышла из кухни. Шаг за шагом, на автомате, по знакомому коридору. В спальне я закрыла дверь. Потом подошла к окну. За ним лился дождь, смывая все. А во мне была только оглушительная, всепоглощающая тишина после взрыва. Правда оказалась грязной, пошлой, ранящей до потери себя. Он спрашивал, хочу ли я знать. Теперь я знала. И этот груз истины, холодный и невыносимый, лег мне на плечи, заменив собой все, что было до. Я знала. И часть меня отчаянно жалела, что настояла.