– Ты веришь жене, как последний лопух! У нее там кто-то есть, – шептала свекровь моему мужу

Я распахнула дверь, и сердце екнуло от радости. 

— Артемка, солнышко! Иди к маме! — Свекровь, Валентина Степановна, мягко подталкивала сына вперед. Ее улыбка была теплой, как всегда. — Беги, балун, родители соскучились. 

Я прижала Артема, и кивнула свекрови: 

— Спасибо вам огромное, Валентина Степановна. Мы с Максом еле на ногах стояли, боялись Артема заразить. 

— Пустое, Лерочка. Семья — чтоб помогать. 

Я не удержалась, обняла ее: 

— Вы у нас просто золотая! Заходите чай пить, новые кексы испекла. 

Кухня наполнилась смехом. Артем тараторил о четырех днях у бабушки. Валентина Степановна хвалила кексы, просила подробностей. На пороге свекровь обернулась: 

— Приводи Артема когда угодно, Лера. И мне радость, и ему скучать не дам. 

— Обязательно. Спасибо! — крикнула я ей вслед. 

Мне действительно везло. Валентина Степановна была эталоном: хозяйка, мать, бабушка. После моего повышения она стала нашим спасением. Макс — с девяти до шести. У меня — вечные командировки. Няню искали, но свекровь возмутилась: 

— Деньги на ветер! Чужая тетка с моим внуком? Я на пенсии — буду забирать, кормить, радовать. Работайте спокойно! 

Жизнь наладилась. Мы помогали ей с дачей, возили на юг. Казалось, гармония. 

Через месяц — снова командировка. Вечером у свекрови, за чаем, я предложила: 

— Валентина Степановна, может, поживете у нас эти дни? Гостиная свободна, до садика рукой подать. 

Она задумалась, потом усмехнулась: 

— Не помешаю? Чужая кухня — святое. 

— Да что вы! Вы мне — вторая мама. Лишь бы вам удобно. 

— Ладно, — кивнула она. — Переберусь. 

Через три дня я стояла в прихожей с чемоданом. Артем прилип ко мне. 

— Слушайся папу и бабушку, сынок, — прижала я его. — Будь умничкой. 

— Он у нас всегда умничка, — улыбнулась Валентина Степановна, гладя внука по голове. 

Сердце было спокойно. Пока. 

Командировка выдалась адской. Звонила редко, вымотанная. Накануне вылета домой, ночью в номере, набрала Максима. Ответила свекровь: 

— Лерочка, дорогая! Все замечательно. Артем — ангел, Максим — молодец. — Ее смех звучал привычно, тепло. 

Поболтали о завтрашней встрече. Попрощались. Я не успела отключить телефон, как услышала резкий шепот Валентины Степановны, она тоже не завершила вызов: 

— Максим, доколе терпеть будешь? 

— О чем ты, мам? — голос мужа сонный. 

— Твоя жена! Шляется где попало, командировки эти... А ты веришь, как последний лопух! Уверена, у нее там кто-то есть! 

Как?! Я рвусь из последних сил, чтобы закрыть ипотеку, дать Артему лучшее... 

— Мам, что за бред? — Максим отвечал твердо. 

— Бред? — ее голос зашипел. — Она ребенка бросила! В сад сдала, едва три стукнуло! Дома сидеть не захотела! А ты подкаблучник! Не мужик! Еще и второго ребенка не хочет — это ее влияние! Ты мог бы заставить! 

— Хватит! — рявкнул Максим. — Я Леру люблю! Наш выбор — один ребенок! Меня все устраи... 

Щелчок. Сбросили. 

Ночь прошла в слезах и ледяном ужасе. Куда делась та добрая бабушка? Личина... сползла. 

Дверь нашей квартиры открыл Максим. Он втянул меня в объятия, крепко, будто боялся отпустить. 

— Лер... Наконец-то. Артем! Мама приехала! 

Сына не было видно. Я оглянулась: 

— А... Валентина Степановна? 

Максим отвел взгляд: 

— Крупно поссорились. Похоже, няню искать будем. 

Он смотрел мне прямо в глаза. В них не было сомнений, только усталость от скандала и любовь. Ко мне. 

— Ничего, — прошептала я, обнимая его. — Вместе справимся. 

Его руки сжали меня крепче. Он выбрал меня. И это было единственное, что имело значение.