Ты всю жизнь мне указываешь, хватит! – закричал муж, который совершил большую ошибку и не хочет в этом признаться

Три месяца он скрывал, что спустил наши сбережения на биржу, поверив советам «надёжного» брокера из подозрительного чата. А я, как дура, верила, что он взялся за ум после увольнения.

— Ты всю жизнь мне указываешь, хватит! — Он ворвался в комнату, лицо искажено гримасой, которую я раньше видела только у испуганных подростков. — Я не ребёнок, чтобы отчитываться за каждый шаг!

Помню, как в первый раз услышала это «указываешь». Наша свадьба, двадцать лет назад. Тогда он забыл заказать музыкантов, и я сама обзванивала агентства. «Не учи меня жить», — бурчал он, но извинился цветами. Цветы... С тех пор их было много. И сломанная люстра из-за пьяной дружеской потасовки, и кредит на машину, которую он разбил через неделю. Каждый раз — «ты слишком контролируешь», «дай мне пространство». А пространство превращалось в дыру.

Он швырнул ключи на стол. Знакомый жест. Так он делал, когда хотел перевести разговор в шутку. Но сейчас это не сработает.

— Опять драма! — он развёл руками, изображая невинность. — Деньги вернутся! Ты просто не разбираешься в инвестициях...

— Вранье, — перебила я. Голос звучал спокойно. — Ты даже не прочитал договор. Здесь чёрным по белому: высокорисковые активы. Ты поставил на всё, будто это казино.

Он замер, щёки покраснели.

— Знаешь, что самое смешное? — продолжала я. — Ты прав. Я указывала. Потому что иначе мы бы жили в долг, как твои родители. Потому что ты не можешь даже выбрать школу для дочери без моих «указаний». И да, мне надоело быть твоей мамочкой.

— Нет, теперь моя очередь. Ты не хочешь признать ошибку? Прекрасно. Но тогда признай другое: ты слабак. Не потому, что проиграл деньги, а потому, что даже сейчас трусишь сказать: «Да, я облажался. Помоги». Вместо этого ты орешь, как мальчишка, у которого отняли игрушку.

Он отшатнулся, будто от удара. Глаза округлились, в них мелькнуло что-то вроде страха. Возможно, он впервые увидел меня не женой, а... Чужой. Той, которую больше не купить букетом и не убаюкать извинениями в стиле «прости, больше не повторится».

— Что... Что ты хочешь? — прошипел он, но в голосе уже не было прежней уверенности.

— Уйти, — сказала я. И сама удивилась, как легко это произнеслось. — На неделю. Месяц. Не знаю. Пока не пойму, зачем мне муж, который в сорок лет боится слова «извини».

— Угрожаешь? Бросишь с ребёнком?

— Софии шестнадцать, она давно видит, как ты со мной разговариваешь, — парировала я. — И да, я не угрожаю. Я устала выбирать между твоим эго и нашим будущим.

Повернулась к двери. 

— Женя... — он назвал моё имя впервые за этот разговор. Не «ты», не «дорогая». Просто Женя. — Я... Я поправлю всё. 

— Не в этом дело. Поправь себя. 

Дверь закрылась тихо. Я шла, не чувствуя тротуара под ногами, но в груди чувствовалось странное облегчение. Мне нужно время, чтобы все обдумать.