У моего брата тяжелое заболевание, поэтому в детстве я была его сиделкой, но когда мне захотелось нормальной жизни, мать решила, что лучше бы мне умереть

Моя мать изо всех сил старается, чтобы мне насолить, совсем недавно она начала мне массово слать гневные сообщения. У меня уже их навалом, хотя я постоянно блокирую ее номера, но она не ленится и покупает себе новые симки, чтобы мне написать. 

Каждое сообщение отличается от предыдущего, но в них всегда прослеживается агрессия и самые страшные пожелания – от различных болезней до смерти от рук какого-нибудь страшного человека. 

Как такое может написать родная мать своей дочери и желать ей смерти? А очень просто. Ведь уже десять лет она только о своем сыне Диме и думает, а я всего лишь дополнение, мебель в доме, которую никто не замечает, а также отличная уборщица, повар и курьер. 

Мы с братом сводные по отцу. Мама вышла замуж за моего отчима, когда мне было восемь. Своего настоящего отца я уже не помню, и ни разу не слышала о нем хорошего слова от матери.

В моем детстве я думала, что мой отец – отвратительный человек, ведь мать не могла так отзываться о нем без причины. Теперь я нахожусь в подобной ситуации.

Мой отчим всегда был нормальным и уравновешенным человеком. Никогда у нас не возникало конфликтов, мы общались с уважением и держали дистанцию. Отчим не лез в мою жизнь, но если я просила его помочь, например, с домашними заданиями, он не отказывал.

Когда мне было четырнадцать лет, у матери родился Дима. Сразу стало понятно, что с моим братом что-то не так, и мы начали обращаться к врачам.

Если вначале диагнозы были обнадеживающими, то со временем все стало намного хуже. Врачи сначала говорили о задержке психического развития, но потом был поставлен тяжелый диагноз, не поддающийся исправлению.

Мой отчим не выдержал такого исхода событий, он мечтал о сильном и здоровом сыне, но получился Дима. Отчим не мог смириться с этим и у него отказало сердце. Врачи ничего не смогли сделать, даже в больницу отвезти не успели. Эта ситуация сильно меня подкосила, ведь я привыкла к этому человеку, у нас была духовная связь.

Я могу понять лишь в некоторых ситуациях. Ей было очень трудно с таким ребенком, который то орал, то причинял себе и окружающим боль как физическую, так и моральную, но также он мог вести себя спокойно, просто весь день лежать и не двигаться. 

Но вот когда ей предложили отправить его в интернат для детей с аналогичными проблемами, она отказалась и сказала, что это ее обязанность – нести этот крест. А одной ей было тяжело, так что половина забот легла на меня. Я приходила из школы, мать уходила на подработку, а я оставалась с братом.

Было сложно и иногда очень унизительно, потому что дети с такими проблемами не всегда контролируют свои физические потребности.

Моя жизнь не была той, что положена подростку. Школа, а потом забота о брате, пока мать подрабатывает на заводе. Она возвращалась, а я садилась за уроки, которые было очень трудно делать при постоянных воплях моего брата.

Три раза матери предлагали помощь, были готовы помочь перевезти брата, предлагали специальные программы, но она никого не хотела слушать. Ей хотелось справляться самой.

А вот я не справлялась. После окончания школы я собрала свои вещи и убежала из дома, после того как мать заявила, что я не буду продолжать обучение в колледже, потому что мне нужно заботиться о брате.

Я ушла жить к подруге, устроилась на работу и сняла комнату. Пришлось забыть о получении образования, я не могла позволить себе ни бюджет, ни коммерцию в колледже.

Уже почти десять лет я не живу дома и не общаюсь с матерью. Когда в моей жизни все стало лучше, когда появился даже некий финансовый запас, я попыталась связаться с ней.

Я располагала деньгами, чтобы помогать ей и сделать ей жизнь комфортнее. Но я получила только кучу оскорблений в мой адрес. 
Она орала, что я предала ее, оставив с проблемным ребенком, что мне все равно на ее трудности, а теперь я пытаюсь откупиться.
Мне посоветовали вернуться домой и помогать матери с братом. И в моей памяти всплыли картины из детства, и во мне это вызывало отвращение.

Я сказала матери, что готова помогать деньгами, в меру своих сил, но не больше. Нам больше не о чем было говорить.
Теперь мама периодически пишет мне проклятия и желает мне смерти, болезней с разных номеров. Я уже не надеюсь на то, что наше общение когда-либо наладится.

После всего, что она мне уже написала, я не хочу поддерживать с ней связь. У каждого человека есть выбор, и она сделала свой, а я – свой.
Но на душе так неприятно, я начинаю винить во всем себя.