В нашу спальню никто не зайдет, и ночевать там не будет, – сказала мужу, когда к нам приехали его племянницы

В тот вечер квартира наполнилась звонкими голосами и топотом ног. Племянницы Саши, две нескладных шестнадцатилетних стрекозы, Оля и Катя, примчались на недельку из своего городка. Я рада была их видеть – девчонки хорошие, хоть и с неугомонным блеском в глазах. Суета с чемоданами, восторги по поводу вида из окна – все слилось в оживленную какофонию гостей. 

Саша, сияя, тащил их огромные рюкзаки. И тут прозвучало его неожиданное предложение: 

— Ну что, красавицы, размещаемся! Отнесем ваши пожитки в нашу спальню, там просторно и кровать большая. Вдвоем уляжетесь отлично! 

Тишина. Оля и Катя переглянулись, смущенно улыбаясь. Я почувствовала возмущение. Наша спальня. Наше единственное, абсолютно личное пространство в этой двухкомнатной квартире. Место, где пахнет моим кремом и его одеколоном, где на тумбочке лежит моя недочитанная книга. Место наших разговоров перед сном, наших тихих утренних кофе.

Он обернулся ко мне, с удивлением и легким раздражением на лице: 

— Оль, ну что ты? Там же места полно! Гостиная маленькая, диван неудобный для двоих… 

— Диван в гостиной отличный и раскладывается прекрасно, — парировала я, не повышая тона, но и не оставляя места для возражений. — Я уже приготовила свежее белье и подушки. Там уютно и светло. А спальня – это наше место, Саша. Только наше. 

Он открыл рот, чтобы что-то сказать – наверное, про гостеприимство или про то, что «всего на неделю». Но я встретила его взгляд. Не сердито, не истерично, а абсолютно твердо. Взглядом, который говорил: это не обсуждается. Я видела, как в его глазах мелькнуло осознание, потом легкая досада, но и… понимание? Он вздохнул, потер затылок. 

Оля и Катя, уловив напряжение, поспешно схватили свои рюкзаки и рванули в гостиную, бормоча что-то про «да нам там вообще супер!». Саша стоял, смотрел на меня. Я подошла к нему. 

— Это не нелюбезность, Саш. Это наш угол. Там должно оставаться только наше присутствие. Понимаешь? 

Он неохотно, но кивнул: 

— Понимаю. Просто подумал, что удобнее… 

— Удобнее – это когда гости чувствуют себя желанными в отведенном для гостей пространстве, — мягко, но не оставляя сомнений, закончила я.

Я прошла в гостиную помогать девчонкам раскладывать вещи. Сердце все еще слегка колотилось от адреналина, но на душе было спокойно. Я не кричала, не скандалила. Я просто обозначила границу. Ту самую невидимую, но прочнейшую стену вокруг самого сокровенного – нашего совместного бытия, воплощенного в стенах маленькой спальни. Туда не было входа даже самым милым племянницам. И, глядя, как Саша, уже с привычной улыбкой, объясняет девчонкам, как раскладывается диван, я поняла: он принял мое решение. Неохотно, может быть, но принял.