– Вернись к нему, твою дочь примем, как родную, – сказала мне бывшая свекровь

Телефон зазвонил, когда я снимала туфли. Высветилось ненавистное имя: Валентина Петровна. Вздохнула, взяла трубку. 

— Пропадает без тебя Дениска, — голос свекрови был непривычно жалким. — Вернись, Наталья. Иначе беда!  

Дочь Катя дергала меня за рукав: «Мама, проходи!» Но звонок выбил землю из-под ног. Как будто вернулись те кошмарные годы в их квартире. 

Сколько я вытерпела? Валентина Петровна – настоящая грымза. Сразу после свадьбы я переехала из общаги к Денису и… к ней. Она величала меня приживалкой, тунеядкой, хотя я работала с утра до ночи: уборщицей, потом соцработником у стариков. Домой приходила – и снова под каблук свекрови: мыть полы, готовить, слушать ее вечное ворчание. 

Жаловалась Денису: 

— Твоя мама невыносима! Давай съедем, хоть в съемную комнату! 

— Чтобы я деньги на ветер пускал? — фыркал он. — У меня своя квартира есть. Ты небогатая выросла, тебе и крыша над головой – счастье. 

А потом родилась Катя. Моя кареглазая девочка. И свекровь выдала: 

— В кого она такая? У нас в роду карих глаз не было! Нагуляла, наверное, пока мой дурачок на работе пропадал! 

Я собрала вещи. Приютила меня Клавдия Ивановна – старушка, которой я когда-то помогала. Потом – развод. Тяжело, но я выкарабкалась. Своя маленькая квартирка в ипотеку, должность начальника отдела в соцслужбе. Свобода. 

А теперь вот этот звонок. Я отбросила мысли. Ужин, уроки. 

На следующий день, выходя из подъезда, я наткнулась на нее. Валентина Петровна. Похудевшая, седая, какая-то сдувшаяся. Она метнулась ко мне. 

— Наташа! Знакомые сказали, где ты живешь. Начальницей стала… Я не решилась в квартиру… Ты замужем? 

— Нет. Что привело? Мечтали же, чтобы я ушла. 

— Ошибалась я! — Она качнула головой. — Всякое бывает… Но ты сама доводила! Вечно перечила! 

Я онемела. Перечить? Я боялась лишний раз пикнуть! 

— Знаешь, — она продолжала, — когда ты ушла, я обрадовалась! Думала, Денис женится на Свете, дочке моей подруги… Интеллигентная же! А он… запил. С ней вместе. Беспробудно. Пенсию отнимают… Наверное, кара за то, что попрекала тебя… — Голос ее дрогнул. — Светку мать забрала. Я пригрозила полицией… Денису капельницу поставили… Вернись, Наталья! Я не буду лезть! И Катю… примем как родную! 

 «Примем как родную»? Мою дочь? Ее кровную внучку? 

— Что?! — голос стал резким. — Катя вам всегда была родной! Ваша кровь! 

— Но глаза-то… карие! У нас все светлые… 

— Может, от моего неизвестного отца? — ответила я с ледяной жестокостью. — Гены. 

Валентина Петровна схватила меня за рукав: 

— Пойдем сейчас! Одумайся! Он пропадает! 

Ее лицо выражало страх. Я вспомнила годы унижений. Слова про «нагуляла». Холодность к моей малышке. Бессилие Дениса. Свой страх. Свои слезы. 

— Нет, — сказала я твердо. — Нет, Валентина Петровна. Ни я, ни моя кареглазая Катя к вам больше не вернемся. Пропадайте вы пропадом. Со своим Денисом. 

Развернулась и пошла. Я не оглядывалась. Где-то позади оставался неприятный запах прошлого – и буквальный смрад квартиры, где ждал ее спившийся сынок. Бумеранг. Он всегда возвращается.