Верочка, ты здесь только гостья, — сказала свекровь, — даже не рассчитывай на большее

После замужества я узнала, что некоторые люди видят в тебе не человека, а временное явление. Особенно если ты «та самая жена», которая посмела быть с их сыном.  

Мы с Андреем поженились год назад. Он жил с матерью в просторной квартире, и после свадьбы я переехала к ним. Свекровь, Ирина Петровна, встретила меня вежливо, но холодно. «Пусть поживет, посмотрим», — сказала она тогда Андрею, как будто я была котенком, взятым на передержку.  

Первые месяцы я старалась: убирала, готовила, предлагала помощь. Но чем больше я пыталась влиться, тем чаще слышала:  

— Гладишь неправильно, дай я.  

— Ты не знаешь, как Андрей любит котлеты.  

Я терпела. Объясняла себе: она привыкла быть хозяйкой, ей сложно. Но однажды не выдержала.  

Мы собрались за столом — я, Андрей, его мать и сестра. Я принесла салат, который готовила два часа. Ирина Петровна поковыряла его вилкой и бросила:  

— Слишком много майонеза. Андрей такое не ест.  

Потом зашла речь о ремонте в ванной. Я осторожно предложила:  

— Может, поменяем смеситель? Старый уже течет.  

Свекровь положила вилку и посмотрела на меня так, будто я предложила снести стену.  

— Верочка, ты здесь только гостья, — сказала она медленно. — Даже не рассчитывай на большее.  

Сестра Андрея подавила смешок. Он уткнулся в тарелку. А я ответила:

— Пока живешь, — пожала плечами Ирина Петровна. — А вдруг разведетесь?  

— Хорошо, — я встала. — Если я гостья, то гость не должен убирать, готовить и платить за коммуналку. С завтрашнего дня занимайтесь этим сами.  

— Что? — свекровь округлила глаза.  

— Вы правы, — продолжала я. — Я слишком много на себя беру. Спасибо, что напомнили.  

Я вышла из-за стола. Андрей догнал меня в коридоре:  

— Вера, ты чего? Она же не всерьез!  

— Всерьез, — сказала я. — Или я хозяйка здесь, или гость. Третьего не дано.  

На следующий день я не стала готовить завтрак. Ирина Петровна хлопотала на кухне, громко возмущаясь:  

— Гостьи не обязаны покупать хлеб, — ответила я из комнаты.  
Она замолчала.  

Вечером я принесла еду из ближайшего кафе. Ела одна в спальне. Андрей, видя мое упрямство, вздохнул:  

— Мама, может, хватит? Она же моя жена.  

— Жена? — ответила Ирина Петровна. — Жены не сидят на шее!  

— Я плачу половину за коммуналку, — напомнила я. — И половину за продукты. Хотите, покажу расчеты?  

Она промолчала.  

На третий день свекровь сама поставила чайник и неловко сказала:  

— Я же гостья, — улыбнулась я. — Неудобно хозяйке мешать.  

Андрей, наконец, взорвался:  

— Мама, либо вы перестаете, либо мы съезжаем!  

Ирина Петровна побледнела. Для нее фраза «съезжаем» звучала как угроза.  

— Ладно... — пробормотала она. — Я, наверное, перегнула.  

— Не «наверное», — поправила я. — Вы назвали меня гостьей в моем доме.  

— В нашем доме, — попыталась она парировать.  

— Нет, — я покачала головой. — Пока вы так считаете, здесь нет моего места.  

— Я гостья? Тогда вызывайте доставку.  

Она морщится, но молчит.  

Дом — это не стены, а люди, которые уважают друг друга. И если тебя не видят равной, стоит показать, что без твоего участия этот дом — просто коробка.