Внуков ко мне можете не привозить, все равно не пущу, — угрожает свекровь

Ульяна Александровна поставила меня перед фактом: «Внуков ко мне можете не привозить, все равно не пущу!».  Я держала телефон:   

— Мама, это же всего на пару часов, — попыталась смягчить ситуацию, хотя знала: смягчать Ульяну Александровну — все равно, что гладить ежа. 

— Пару часов? — она была непреклонна. — В прошлый раз они устроили у меня цирк! Ковер в варенье, диван в карандашах, а Матвей… — сделала драматическую паузу, — Матвей спросил, почему у меня нос как у Бабы-Яги!  

Пришлось прикусить губу, чтобы не засмеяться. Сын, конечно, мастер неудобных вопросов.  

— И что? — не унималась свекровь. — Пирог съели, а благодарности ноль! Всё, хватит. Больше не привозите. У меня ревматизм, давление и нервы!  

Она отключила телефон. Я вздохнула и бросила свой на диван. Муж, Сергей, выглянул из кухни:  

— Опять мама?  

— Она объявила бойкот нашим детям, — сообщила я. — Говорит, они дикари.  

— Ну, она же всегда так, — пожал плечами Сергей. — Завтра передумает.  

А через неделю случилось непредвиденное: моя сестра, которая должна была сидеть с детьми, сломала ногу. Я стояла посреди хаоса: Матвей рисовал на стене (вдохновлялся Бэнкси), Алиса ревела из-за сломанной куклы, а Сергей был в командировке.  

«Внуков ко мне можете не привозить!» — эхом прозвучало в голове.  

Но выбор был невелик. Я рискнула.  

Дорога до дома Ульяны Александровны заняла ровно сорок минут, за которые дети успели передраться из-за планшета и перепачкаться конфетами.  

Дверь открылась прежде, чем я успела нажать звонок. Ульяна Александровна стояла в дверном проеме.  

— Ульяна Александровна, это экстренный случай…  

— Не пущу!  

— Бабуля, у меня кукла сломалась! — внезапно запищала Алиса с пупсом в руках. — Ей нужна операция!  

Ульяна Александровна замерла. Ее взгляд упал на куклу, потом на Алису, потом на меня.  

— Операция? — повторила она, и что-то дрогнуло в ее тоне. — Ну… ладно. Заходите. Но только на час!  

Когда я забирала детей, они наперебой хвастались. Матвей показывал свои рисунки и нахваливал варенье бабушки, Алиса рассказывала, как она заставила бабушку «полечить» еще трех кукол, а я слушала и улыбалась.  

— Мама, — осторожно начала я, — спасибо.  

— Чего? — она нахмурилась. — Я просто… чтоб не орали тут.  

— Завтра приходите. У меня тесто осталось… для пирога.  

— Но вы же говорили…  

— Говорила, говорила! — она махнула рукой. — А вы все равно придете. Лучше уж заранее пирог испечь.  

Когда мы уезжали, Алиса, обнимая бабушку, прошептала:  

— Ты самая лучшая Баба-Яга!  

Ульяна Александровна сдерживала смех, но гладила внучку по голове до последней секунды.  

— И не смейте опять пачкать ковер в варенье! — крикнула она нам вдогонку.  

Сергей, прочитав, рассмеялся:  

— Ну что, «не пущу»?  

— Она просто любит драму, — пошутила я.   

А на экране мигнуло еще одно сообщение: «Завтра в 10. Не опаздывать».