- Вы меня содержать должны, а не обдирать до нитки, - сказал свекор

Когда мой свекор овдовел, я сразу предположила, что он не захочет оставаться один в деревне, где жил с женой.

- Марат Борисович не сможет там один, - сказала я мужу.

- Да, - согласился Глеб. – Но мы пока что не будем ничего ему предлагать. Будем решать проблемы по мере их поступления.

Мне казалось, что в ближайшие год или два свекор не заговорит о том, что устал от одиночества. Мы его навещали часто, он об этом не упомянул ни разу.

Пару месяцев назад Марат Борисович позвонил нам, позвал нас к себе в гости. И мы поехали, не ожидая ничего плохого.

Но оно случилось. С непростого разговора началась встреча. Свекор решил, что ему нужно перебираться в город.

- Я не могу здесь один находиться, мне не хватает моей жены. А у вас трешка такая шикарная. Я вполне мог бы у вас поселиться.

Да, мы жили в трехкомнатной квартире. Но мы растили двоих детей. И они были разнополыми. Мы с мужем как раз накануне говорили о том, что нужно третью комнату оборудовать для дочки. Все-таки она уже подрастает, не должна жить с братом в одной комнате.

Муж не растерялся. Глеб сразу же сказал отцу, что мы не сможем его принять.

- Ты же понимаешь, что ты не на неделю, а навсегда собираешься. А у нас нет места в квартире. Мы будет оборудовать отдельную комнату для Златы. И кабинет мой будем делать на балконе. У нас не будет ни единого свободного уголка. Куда мы тебя поселим?

Свекру не понравился такой ответ. Он ожидал, что сын выполнит все его просьбы.  И скрывать своего негодования Марат Борисович не стал.

Свекор начал обвинять нас в неблагодарности, говорить о том, как мы быстро забыли то добро, которое было сделано. Да, свекор много для нас сделал, но он не хотел понимать, что у нас своя жизнь есть, что ради него мы не будем ущемлять наших детей.

- Папа, мы подумаем, что можно сделать для тебя, - сказал Глеб.

Мы в тот день уехали пораньше, чтобы не довести дело до ссоры. И в следующие дни мы с мужем долго думали, что делать.

- Надо продать дом отца, две его машины старые, купить на вырученные деньги однушку, - сказал Глеб. – Так папа будет рядом с нами, но в то же время отдельно.

Мне показался такой вариант оптимальным. И я с нетерпением стала ждать следующей встречи со свекром.

- Нет! – закричал Марат Борисович, когда ему было озвучено наше предложение. – Вы меня содержать обязаны, а не обдирать до нитки! Я не позволю продать дом, который мы с женой вместе строили. Это будет предательством! Я в суд подам. Ты обязан купить мне жилье на свои деньги! Я же тебя в детстве кормил, одевал. Почему ты мне долг не хочешь отдавать?
- Папа, но зачем тебе этот дом, если ты будешь жить в городе? Ты же не будешь сюда ездить! И машинами ты не пользуешься. Они ржавеют у тебя в гараже.

Мы битые два часа пытались объяснить свекру, что не можем купить ему ничего на свои деньги. И аргументы мы приводили железные.

- У нас ипотека, дети подрастают, им нужно много чего оплачивать. Где мы на все напасемся денег? Нам еще одну ипотеку даже не дадут!

Но никакие аргументы Марат Борисович слышать не желал. В итоге он указал нам на дверь, сказал, чтобы мы больше не беспокоили его. У нас же самих желания не было с ним связываться.

В следующие несколько недель Глеб пытался дозвониться до своего отца. Но тот поначалу не брал трубку. Потом только Марат Борисович перезвонил. И он не изменил своего отношения к нам.

- У меня нет ни сына, ни невестки, ни детей, - сказал мужчина. – И не надо меня беспокоить. Вы свой выбор сделали, сказали мне о нем, когда отказали в том, чтобы я к вам переезжал. Я не нужен вам. И мне пора это принять, начать рассчитывать только на себя.

Мы в один выходной решили отвезти пенсионеру продукты, поговорить с ним еще раз. Но он не открыл нам даже дверь. Пакет с едой мы оставили на крыльце дома.

С тех пор общение со свекром вообще сошло на нет. Марат Борисович не поздравлял нас с праздниками, не отвечал на наши звонки.
Мы судьбой свекра интересовались у его соседки. Баба Света обещала позвонить, если что-то случится. Но пока что все в порядке. И я искренне рада, что Марат Борисович жив и здоров.