- Вы ради семьи не готовы даже формальность соблюсти? - золовка хотела прописаться у нас с дочкой

Наша с Митей жизнь текла размеренно. Мы оба работали, недавно закончили  платить ипотеку. Наша дочка Света радовала нас успехами в учебе. Она была в шестом классе, получала одни пятерки.

В один вечер мы с Митей отдыхали после работы. Я вязала, он был занят чтением новостей и просмотром каких-то роликов.

Неожиданно в дверь позвонили. На часах было около 8 вечера. В это время к нам никто без предварительного звонка не приходит.

Я открыла дверь и увидела Наташу, сестру Мити. За ней стояла ее дочка Ника, которой недавно исполнилось 15 лет.

Я пригласила гостей на кухню. Туда же пришел Митя. Мы стали пить чай. И Наташа довольно быстро перешла к сути вопроса, по которому решила потревожить нас.

- У нас школа отвратительная, - сказала Наташа. – В том районе, где мы снимаем квартиру, вообще нет приличных учебных заведений. А Нике нужно получить нормальное образование, чтобы потом поступить куда-то.

Я не понимала, к чему клонит золовка. Мите не терпелось это узнать. И он прямо спросил у сестры, чего она пришла.

- Я подумала, что нам с Никой надо прописаться у вас. В вашем дворе гимназия такая хорошая. И Нику я хочу туда перевести. И чтобы ее туда взяли, она должна быть прописана в этом районе. А к кому, если не к вам нам обращаться?

Мы с мужем переглянулись. Я поняла по глазам Мити, что он не в восторге от того, что предложила его сестра. Но говорить об этом сам он не стал. Тогда я взяла ситуацию в свои руки.

- Это решение серьезное, - сказала я. – И нам с Митей нужно будет все обсудить. Мы строили эту квартиру, мы платили за нее ипотеку, мы делали тут ремонт. Почему мы должны пускать сюда всех подряд?

- Вы ради семьи даже формальность не готовы соблюсти? – спросила золовка. – А как же то, что друг другу надо помогать? Вы забыли совсем об этом? Мы же не селиться у вас хотим.

- Но этим может закончиться, - сказал Митя. – И не надо говорить, что ты об этом не думала. Тебе квартиру надоело снимать? Но мы ничем не можем помочь тебе. Если хочешь, то бери ипотеку, покупай что-то в нашем районе. А там и со школой вопрос сам по себе решится.

Наташе не понравился такой ответ. Она резко вскочила с места, сказала Нике собираться. И уже через несколько минут родственников не было в нашей квартире.

- Мы были, наверное, слишком резки, - сказала я.

- Нет, все правильно мы сделали. Если мы пропишем Наташу и Нику, то мы забудем о спокойной жизни. И в школу, мне кажется, без прописки можно пойти.

Мы ждали, что Наташа начнет нам звонить, давить на жалость. Но она пошла другим путем. Она стала действовать через свекровь.

Людмила Анатольевна позвонила нам, стала говорить, что мы должны пойти навстречу Наташе, у которой непростая жизненная ситуация.

- А Вы понимаете, что если мы пропишем Наташу и Нику, то выписать их в ближайшие годы не сможем? – спросила я. – Нике должно исполниться 18, чтобы ее можно было выписать. А мы не уверены, что не будем продавать квартиру или еще что-то с ней делать. Как мы при наличии несовершеннолетнего прописанного сделки заключать будем?

Свекрови не понравился этот ответ. Она начала говорить, что мы должны помнить о совести, о семье. Я не стала слышать это, положила трубку.

Через какое-то время позвонил Лев Семенович, отец мужа. И он повторил примерно то же, что и Людмила Анатольевна. Потом стали звонить другие родственники. И все твердили, что мы черствые, раз не хотим пойти Наташе навстречу в трудную минуту.

Через неделю Людмила Анатольевна зашла к нам в гости. И она опять стала давить на нас, говорить, что мы должны соблюсти какую-то формальность.

- Чего упираться так? – не понимала свекровь.

Мое терпение лопнуло в тот момент. Я предложила Людмиле Анатольевне прописать к себе дочь и внучку. И эту идею поддержал Митя. Он даже добавил, что так будет естественнее и правильнее, чем прописывать у нас Наташу и Нику.

У свекрови тут же попал энтузиазм помогать. Она сказала, что у нее дела, что ей пора. Довольно быстро она собралась и ушла.

Больше нас не донимал никто. С нами перестали общаться родственники мужа, но это даже к лучшему. Зато на нашу собственность никто не покушается.