Взяла кредиты, чтобы спасти сына, и теперь рискую оказаться на улице

Моя жизнь была как аккуратно сложенное белье в шкафу – предсказуемая, чуть поношенная, но чистая. Работа, скромная двухкомнатная, доставшаяся от родителей, мысли о тихой пенсии. Пока не позвонил Андрей. 

— Мам, привет, — голос сына звучал так знакомо, так по-детски беспомощно, хотя ему уже тридцать два. — У меня... небольшие проблемы. 

«Небольшие проблемы» Андрея всегда были глубокими финансовыми ямами. Но в тот вечер, под мягкий свет торшера и шум дождя за окном, его слова пронзили мое сознание. 

Сердце сжалось. Мой вечно попадающий в переделки, но такой талантливый, такой... несчастный Андрюша. Разум шептал: «Стоп. Остановись. Подумай». Но материнское сердце кричало громче – его жизни угрожает опасность! 

— Сколько? — спросила я. 

— Миллион. Срочно. Я потом все верну, клянусь! Это последний раз, мам, вот увидишь! Новый проект, все наладится... 

Как я могла отказать? Квартира была моей единственной ценностью. Моей крепостью. Но разве можно измерить жизнь сына квадратными метрами? Я пошла в банк. Оформила кредит под залог квартиры. Деньги ушли к Андрею. Я ждала. 

Сначала он звонил: 

Потом звонки стали реже. Ответы – туманнее. А письма из банка приходили все чаще. Цифры в графе «сумма к погашению» росли, как ядовитые грибы после дождя. Моя зарплата покрывала лишь часть. Я не спала ночами. Калькулятор стал моим главным собеседником. Договор лежал на столе тяжелым, немым укором. 

Я пришла к Андрею. В его новую, модную, как оказалось, съемную квартиру. 

— Андрей, — голос дрожал, — из банка звонят. Говорят о суде. Что происходит? Где деньги? 

— Мам, ну что ты паникуешь? Проект затянулся. Рынок упал. Знаешь, как сейчас тяжело? А у меня еще девушка... у нее запросы... 

— Какие запросы?! — вырвалось у меня. — У меня скоро не будет крыши над головой, Андрей! Я заложила квартиру! Ты же клялся, что это последний раз! Что тебе угрожали! 

Он посмотрел на меня. Не было в его глазах ни страха, ни угрозы. Была лишь раздраженная усталость. 

— Ну, может, я немного преувеличил тогда, чтобы ты быстрее помогла, — он пожал плечами. — Но разве это важно? Ты же мать! Ты должна помогать! Я разберусь как-нибудь... позже. Сейчас не до того. 

— Больше не звони мне, — прошептала я. — Никогда. 

Он что-то пробормотал, что-то про «истерику», про «непонимание». Я ушла. 

Теперь я сижу за тем же столом. Передо мной письмо из суда о взыскании долга. Бумага холодная. Текст бездушный. Дом мой уже не крепость. Он – разменная монета в чужой безответственной игре. Я остаюсь с долгами, с предательством и с пустотой внутри. Мне... некуда идти. И не к кому. Всё, что осталось – это тишина кредитного ада и горькое эхо материнской слепоты.