– Я не планировал растить чужих детей, – сказал мужчина, который собирался жениться на мне

К тридцати пяти годам я усвоила одну истину: любовь — это не стихийное бедствие, а гавань, которую нужно строить своими руками. После короткого, как летний дождь, брака я не разучилась верить. 

С Димой мы столкнулись взглядами в очереди за кофе. Он показался мне человеком с другой планеты — где не носят галстуки, но умеют слушать, где мужчины пахнут не офисом, а свежим ветром. Он был похож на того самого героя из старых фильмов — немного авантюрист, немного философ, с руками, которые, я знала, могут быть нежными. 

Наши свидания были путешествиями: красивые озера, парки в дождь, кулинарные эксперименты на его крохотной кухне. Он не играл в игры, был честен как стекло. Говорил, что нашел не просто женщину, а родственную душу. Единственным его изъяном была не скрытая страсть, а явная, почти священная связь с матерью. 

Елена Станиславовна жила в прошлом. Ее мир состоял из телесериалов и бесконечных недомоганий. Ее звонок разрывал тишину наших вечеров, наши планы, нашу близость. 

— Зайка, прости, маме плохо. Нужно отвезти таблетки. 

— Анют, мы обязательно сходим в кино на следующей неделе. Мама просила помочь с телевизором, он опять «глючит». 

Я пыталась бороться с тенью, но тень побеждала. Последней каплей стал пакет с белорусскими сухариками, которые нужно было срочно найти в ночном супермаркете, потому что именно их «так хотелось бедной мамочке». 

В ту ночь я молча поставила его чемодан в прихожей. Ни сцен, ни упреков. Он ушел, ошарашенный, не понимая, как любовь могла испариться из-за каких-то пустяков. 

Год я зализывала раны. А потом встретила Сергея. Он подошел спросить мое мнение о сыре в магазине, а остался, чтобы узнать обо мне все. 

Он был моей зеркальной копией — прошедший огонь и воду, умный, ироничный, с глазами, в которых плавали целые вселенные. Наше счастье было тихим, глубоким, выстраданным. Мы молча понимали друг друга с полуслова. Когда он предложил съехаться, я согласилась, не раздумывая. Казалось, я наконец-то дома. 

И вот ужин в уютном ресторанчике. Его рука тянется к карману, и я уже готовлюсь сказать «да», еще не услышав вопроса. Но он произносит другие слова. 

— Аня, у меня есть сын. Ему семь. После свадьбы он будет жить с нами. 

Мир замер. Не из-за самого факта, а из-то того, что я узнала об этом лишь сейчас. 

— Его мать… — начала я. 

— Его мать не в состоянии его воспитывать, — мягко прервал он меня. — Я надеюсь, ты поймешь. Чужих детей не бывает. 

Он рассчитывал, что я, такая взрослая и мудрая, обязана понять и принять. Согласиться. Мгновенно полюбить. 

Я посмотрела на него — на того самого мужчину своей мечты — и представила чужого мальчика за нашим общим завтраком. Его капризы, его школу, его большие, незнакомые глаза. 

— Я тоже должна тебе кое-что сказать, — решила я его проверить. — У меня есть дочь. От первого брака. 

Его лицо изменилось. Появилось холодное, расчетливое недоумение. 

— Я не планировал растить чужих детей, — ответил он. 

— Но ты же только что сказал, что чужих не бывает? — усмехнулась я. 

— Это совершенно другая история, — отрезал он. — Девочки… это сложно. 

Я отодвинула стул. Встала. Смотрела на человека, который секунду назад был моим будущим. 

— Наша история закончилась, — сказала я тихо. — К счастью, до того, как она успела начаться. 

Я вышла на улицу одна. Горько? Нет. Легко. Потому что я вовремя разглядела за красивой оболочкой чужую повестку дня. Я шла и думала, что самое большое счастье — это не найти свою половинку, а вовремя узнать, что она — чужая. И сохранить себя целой.