Я не посмотрю, что ты моя сестра, вырву всю твою шевелюру, – сказала родственнице, которая не поняла с первого раза

В детстве я считала, что семья — это святое. Ну, знаете, как в тех душевных фильмах: поддержка, любовь, взаимовыручка. Но чем старше я становилась, тем больше понимала: родственные узы — это не индульгенция на хамство. И если кто-то, даже кровный родственник, переходит границы, надо ставить на место. Жестко. 

Моя сестра Оля была младше меня на пять лет, но вела себя так, будто она в семье главная. Всегда знала, кому что сказать, чтобы задеть, умела вывести из себя одним взглядом. В детстве я терпела, списывала на её юный возраст. Но когда ей стукнуло тридцать, а поведение не изменилось, я поняла: это уже не возрастное, это характер. 

Последней каплей стал её визит в мой дом. 

Оля приехала неожиданно. 

— О, новые тапочки? — бросила она, разглядывая мои мягкие домашние угги. — Мне такие нравятся. 

Я вздохнула: 

— Оль, ты хотя бы предупредить могла. У меня планы. 

— Какие ещё планы? — она махнула рукой. — Сидишь тут одна, скучаешь. Я тебя развею. 

Это у неё означало «устрою скандал». Но я решила не поддаваться на провокации. 

— Ладно, чаю хочешь? 

— Ага. И печеньки. У тебя же есть те, с шоколадом? 

Я кивнула и пошла на кухню. Через пять минут вернулась с подносом — чашки, печенье, варенье. Оля уже сидела в моём любимом кресле, листая мой блокнот. 

— Что ты делаешь? — я резко опустила поднос на стол. 

— Ой, не ори. Просто смотрю, — она лениво перелистывала страницы. — Ты что, стихи пишешь? 

— Отдай. 

— Да ладно, сестрёнка, чего ты… 

Я шагнула вперёд и вырвала блокнот из её рук. Оля фыркнула: 

— Ну и жадина. 

— Это личное, — сквозь зубы сказала я. 

— Ой, какие мы таинственные, — она закатила глаза. — Ладно, давай лучше обсудим, почему ты до сих пор одна. 

Я замерла. 

— Что? 

— Ну вот серьёзно, — Оля взяла печеньку и отломила кусочек. — Тебе уже тридцать пять, а ты всё в одиночестве коротаешь вечера. Может, дело в характере? 

— Оля, — тихо сказала я. — Закрой рот. 

— Ой, обиделась? — она засмеялась. — Я же из добрых побуждений. 

— Ты просто гадости говоришь. 

— Ну и ладно, — она пожала плечами. — Кстати, а ты не против, если я возьму твоё платье? То, синее. 

Я аж подпрыгнула: 

— Какое ещё платье?! 

— Ну, ты же его редко носишь. А мне на корпоратив. 

— Оля, ты вообще слышишь себя? Ты врываешься ко мне без предупреждения, роешься в моих вещах, читаешь мои записи, а теперь ещё и одежду собралась брать? 

— Ну ты же моя сестра, — она улыбнулась. — Мы же родные. 

— Всё, — сказала я ровным голосом. — Поднимай свою задницу и проваливай. 

Оля замерла с открытым ртом. 

— Что? 

— Ты слышала. Вон. 

— Ты что, серьёзно? — она засмеялась, но смех был нервным. 

— Абсолютно. 

— Да ты совсем охренела! — Оля вскочила. — Я приехала к тебе, как к родной, а ты… 

— А я тебе не родная, если ты ведёшь себя как последняя стерва, — перебила я. 

Оля покраснела.  

— Ты… ты… 

— Я не посмотрю, что ты моя сестра, — медленно сказала я. — Если ещё раз сунешься ко мне с таким отношением — вырву всю твою шевелюру. Поняла? 

Она остолбенела. 

— Ты угрожаешь мне? — прошипела она. 

— Нет, я просто информирую. 

Мы стояли друг напротив друга, и я видела, как в её глазах мелькнул страх. Она не ожидала такого поворота. 

— Ладно… — она резко схватила сумку. — Ты пожалеешь. 

— Вряд ли. 

Оля хлопнула дверью. Я вздохнула и опустилась на диван. Я никогда раньше так резко не разговаривала с ней. Но, черт возьми, это было необходимо. 

Прошло три месяца. Оля больше не приезжала. Иногда звонила мама и осторожно спрашивала: «Вы что, поссорились?» Я отвечала: «Нет, просто я больше не разрешаю себя оскорблять». 

А потом пришло сообщение от Оли: «Извини. Я перегнула палку» 

Я не посчитала нужным отвечать ей.