– Я – не вор, просто помог отцу! – заявил муж, когда я обвинила его в краже моих денег, собранных на покупку

Я уронила телефон на диван, будто он обжёг пальцы. Сообщение от Игоря всё ещё пылало на экране: «Папа опять влетел. Срочно нужны деньги». 

— Опять его спасать?! — вырвалось у меня, когда он пришел. — Серьёзно, Игорь? Он же взрослый! 

Игорь, только что снявший куртку, вздохнул так, словно нес мешок камней. Вид виноватый, но упрямый. 

— У него кредит, Марго. Без денег — беда. 

— У него всегда беда! — я вскочила. — Ты осознаёшь? Три года не можем съездить отдохнуть из-за его вечных «аварий»! 

Он стиснул челюсти, но промолчал. Знакомый жест. Его аргументы всегда таяли перед священной фигурой отца. 

— Сколько? — спросила я ледяным тоном. 

— Сорок, — пробормотал он, глядя в пол. 

Сорок тысяч. Столько стоило кожаное кресло моей мечты – не роскошь, а уголок покоя после десяти часов на ногах в больнице. Деньги, которые я сама копила полгода: бонусы, подаренные на ДР купюры, даже сдача от экономных покупок. Все – в конверте, в глубине шкафа. 

— И откуда возьмём? — спросила я, хотя знала ответ. Знала его всегда. 

— Я… я возьму из наших общих накоплений на машину, — он не смотрел на меня. — Папа вернёт, как только… 

— Как только сорвёт куш на скачках или «выгодно» перепродаст чужой балкон? — Я рассмеялась горько. — Нет, Игорь. На этот раз — нет. 

Он отвёл взгляд, раздражённо пожал плечами. Моё «нет» для него всегда было временным препятствием. 

На следующее утро меня охватил ужас. Конверта в шкафу не было. Я обыскала всё. Пустота. И только одна мысль сверлила мозг. 

Я ворвалась в гостиную. Игорь пил кофе. 

— Где деньги? — Голос звучал чужим, ровным и опасным. 

Он вздрогнул, но встретил мой взгляд. И в его глазах не было ни капли смущения. Только усталая обречённость. 

— Какие деньги? 

— Мои. Сорок тысяч. Из шкафа. 

Он тяжко вздохнул. 

— Папе срочно надо было отдать сегодня утром. Проценты капают. Я взял… твои. Он вернёт на следующей неделе, честно. 

Тишина. Гулкая, давящая. 

— Ты… украл. Мои. Деньги. — Каждое слово давило горло. 

— Не воровал! — он вспыхнул, вскочил. — Помог отцу! 

— В который раз?! — я шагнула вплотную, глядя в его растерянные глаза. — Я что? Удобный банкомат? 

— Марго, не истери! Это просто деньги! — его голос стал резким, раздражённым. Просто деньги. Мои полгода надежд. Моя крохотная территория независимости. 

Полное, леденящее разочарование. Он даже не считал это кражей. Не считал меня и моё – значимыми. 

— Уходи. 

Он замер, ошарашенный. 

— Что? 

— Слышал. Собирай вещи и уходи. Сейчас. 

— Ты что, из-за денег?! — он фыркнул, не веря. 

— Из-за того, что ты вор, — сказала я тихо, холодно. — Верни мои деньги. Все. Мне плевать, где ты их возьмёшь. Но пока их не будет – ты здесь не живёшь. 

Он смотрел на меня несколько секунд. Потом вышел. 

Он пришёл через четыре дня. Молча протянул деньги. 

— Вот. Все. 

Я взяла, не глядя. Не сказала «спасибо». Не сказала ничего. 

Через час я сидела в своём новом кресле. Глубоком, мягком, пахнущем кожей. Оно обнимало усталое тело. Это была не просто вещь. Это был щит. Граница. Напоминание: моя жизнь, мои деньги, мои решения – неприкосновенны. 

Он вернул деньги. Но доверие? Оно было разбито. И собрать его обратно было уже не в его силах. Только в моих. Если я захочу.