Я помогла подруге уйти от манипулятора. Я не знала, что она собирается нанести мне удар в спину

Моя подруга Вероника много лет страдала рядом с парнем, который истощал ее во всех отношениях. Я так гордилась ею, когда она собралась с силами и, наконец, ушла от него. Но вскоре после этого я узнала, что они снова вместе, и она предпочла мне об этом не говорить.

После развода Вероника нашла себе парня, который был ревнив, манипулятивен, и я бы даже не побоялась назвать его социопатом. Будучи в то время хрупкой и неуверенной в себе, она легко влюбилась в такого парня и не жаловалась несколько лет. Потом она плакала у меня на плече и хотела уйти от него.

Я поддерживала ее, как могла, всегда выслушивала и предлагала комнату, где она могла бы пожить какое-то время. Ее парень Олег часто говорил, что у нее нет ни места, ни средств, чтобы уйти. Он мог выставить ее полной неудачницей, и тогда я пыталась объяснить ей, что это его тактика.

Благодаря прочитанным книгам и беседам с психологом Вероника начала сопротивляться подавлению Олега. Когда она на какое-то время брала верх, он тут же разворачивался и выставлял себя жертвой. Он утверждал, что любит ее и не может без нее жить. Он обещал вести себя лучше и просил прощения за свои неуместные высказывания, что у него проблемы с самим собой и ему нужна помощь.

В такие моменты защитный инстинкт Вероники брал верх, она прощала Олега за все, и потом они вместе работали над тем, чтобы вернуть его к нормальной жизни. У меня не находилось достойных слов для него, ситуация повторялась, и я пыталась объяснить подруге, что она попала в замкнутый круг.

Она поняла это только после многочисленных попыток уйти. Каждый раз Олег оставался в слезах, и каждый раз он относился к ней все хуже и хуже. Он читал ее электронную почту, сообщения, связывался с членами семьи, чтобы разжечь неприятности между ними и Вероникой. Думаю, его целью было отделить Веронику от остальных членов семьи.

Уже одно это заставляло меня стараться поддерживать ее и держать ее детей в курсе событий. Я не знаю, что именно стало последней каплей, заставившей Веронику окончательно собрать вещи. Я оставила ее у себя на две недели, мы нашли хорошую однокомнатную квартиру, и я была готова сделать для нее все, что угодно. Я боялась, что у нее случится психический срыв. Но она выглядела сильной и целеустремленной, и меня переполняла гордость за то, что у нее все получилось.

Через два месяца я вернулась из отпуска, встретилась с Вероникой и ничуть не удивилась. Она выглядела намного лучше, улыбалась, глаза просто сияли. Она сказала мне, что все стало лучше, чем раньше, и тактично уклонилась от вопросов об Олеге. Потом я узнала от ее дочери, что она вернулась к нему.

Я потеряла дар речи, я так разочарована. Мне кажется, что у этой девушки больше нет шансов. К тому же она явно не хочет мне больше доверять, так что не мне ее судить. Честно говоря, мне хотелось сказать ей, чтобы она шла к черту, но теперь мне ее жаль. Она снова поверила в его ложь и, возможно, она настолько неуравновешенна, что ей нужна боль. Я просто не знаю, смогу ли я снова ей помочь. Смогу ли я снова слушать ее нытье через какое-то время.