Я попыталась уйти от мужа, который уже несколько лет «ищет себя», но все закончилось не так, как ожидала

Дверь скрипнула, пропуская меня и мой неуклюжий, огромный чемодан на колёсиках. 

— Наконец-то! Я уже начал волноваться, — голос Максима прозвучал из гостиной. Он появился в прихожей и сразу же взялся за ручку чемодана. — Боже, какой мамонт! И… розовый? — удивлённо поднял бровь. 

— Старый развалился, пришлось срочно купить у вокзала, выбора не было, — я прошлёпала в зал, скинула туфли и рухнула в кресло, закрыв глаза. В висках стучало. 

— Что-то случилось, Соня? — его голос стал тише. 

Я заставила себя открыть глаза. Он стоял передо мной, и в его взгляде читалась такая глупая, такая наивная радость от моего возвращения, что меня от этого затошнило. Я отвела взгляд на книжную полку, на запылённые ноты. 

— Ты так ждёшь меня, а я… я не с тем вернулась. Мне нужно тебе кое-что сказать. — Я сделала паузу. — Я встретила другого. 

— Другого? — Он не сдвинулся с места, лишь медленно опустился на подлокотник кресла, будто у него подкосились ноги. 

— Подожди. Не перебивай. Знаю, как это звучит. Но, кажется, это случается со всеми, кто слишком долго вместе. Просто ты не заметил. Может, и ты уже давно кого-то нашёл. 

— Я? — он просто не мог найти других слов. 

— Это подло и жестоко, но я не могу иначе. Скажи, а была ли между нами вообще любовь? Или просто привычка? Мы познакомились в кафе, потому что ты занял мою розетку для ноутбука. И вышла я за тебя… потому что было скучно и одиноко. Вся наша жизнь — это я. Я напоминала тебе поесть, я стирала твои рубашки, я выслушивала твои жалобы на коллег. Даже сейчас, пока ты в творческом поиске и не пишешь, я содержу нас. 

— Я скоро всё наверстаю! Прошу, не уходи… — его голос сорвался в шепот. 

— Нет. Я устала. Я хочу другой жизни. Настоящей. Со страстью. Понимаешь? Я приехала за вещами. Остальное решим потом. 

— А он? — выдавил Максим. 

— Что он? У него есть всё. Работа, деньги, квартира с панорамными окнами. Он знает, чего хочет. А я хочу того же. 

Мы замолчали. Я поднялась и пошла в спальню, начала механично снимать с вешалок платья, не глядя на них. 

— Останься хотя бы на ночь, — попросил он, стоя в дверях. 

— Нет смысла. Он ждёт меня на площади, у фонтана. 

Когда чемодан был застёгнут, я вернулась в зал. Максим сидел, уставившись в свои руки. Он выглядел таким потерянным, ребёнком, которого оставили одного в тёмной комнате. 

— Я рад, что ты нашла то, что искала, — прошептал он. 

— Я тоже, — я окинула взглядом комнату. — Пыль. И паутина на люстре. 

— Разберусь. Времени теперь вагон. 

— Ничего ты не разберёшься, — я вздохнула. 

— Как-нибудь. 

— Женись ещё раз. Найди себе какую-нибудь тихую девушку. Не такую, как я. 

— Ты единственная. 

— Позвони маме, она привезёт тебе еды. И полей цветы, они уже сохнут. 

Он вышел со мной. Повёз чемодан за ручку. Шли медленно, и я думала, что каждый шаг даётся мне с таким трудом, будто я тащу на себе этого розового монстра. 

— Смотри, — тронула я его за локоть, указывая на афишу. — Тот фильм, на который ты никак не мог сходить со мной. 

— Помню. 

— Ты редко куда-то со мной ходил. 

— Зато он, наверное, будет водить в театры каждый день, — в его голосе прозвучала горечь. 

— Наверное, — кивнула я. 

Мы присели на лавочку. Я увидела, как он трёт глаза. 

— Макс, ты плачешь? 

— Нет. Просто соринка. 

— Какая соринка? — я повернула его лицо к себе. Он не сопротивлялся. В его глазах стояла такая вселенская тоска, такая бездна боли, что у меня перехватило дыхание. Я смотрела на этого непутевого, неприспособленного гения, которого опекала десять лет, и вдруг поняла, что его боль — это и моя боль. Что его слёзы — это мои слёзы. 

Я притянула его к себе, и поцеловала. 

— Прости меня, я не знаю, что на меня нашло. Никого нет, я всё придумала от усталости, от страха, я не могу без тебя, — я рыдала, целуя его щёки, губы, веки. 

— Это ты меня прости, — он прижимал меня сильно. — Я был слепой идиот. Я всё изменю, я обещаю. 

— А пойдём сейчас в кино? На тот самый фильм? — вытерла я слёзы рукавом. 

— Прямо сейчас? А чемодан? 

— Оставим здесь. Какая разница? 

Он улыбнулся, мы пошли от скамейки, оставив у дороги розовый чемодан — немой свидетель моего бегства, которое так и не состоялось.