Я продала свою квартиру, чтобы помочь сыну и невестке купить трешку, а они мне в ней даже нормальную комнату не выделили

Мой сын женился 10 лет назад. Когда Виталик привел в дом Наташу, я порадовалась. Будущая невестка показалась мне доброй, жизнерадостной, ответственной.

После свадьбы дети сняли квартиру, стали жить отдельно. Другого выхода не было. У себя я не могла их поселить, потому что сама жила в однокомнатной квартире.
Через несколько лет после свадьбы Наташа родила Валентина. Внука я полюбила сразу, моментально привязалась к нему. Я старалась помогать невестке, приходила к ней, покупала что-то для малыша. За все меня благодарили.

- Только с жильем мы никак не решим проблему, - жаловался сын. – Все на съемной живем, на первоначальный взнос по ипотеке никак не накопим. А Валентин растет, ему своя комната нужна. А у нас даже на однушку нет денег, не говоря уже про двушку, которая нам подошла бы больше всего.

И Наташа мне говорила то же самое. Помощи никто не просил, но я понимала, что она нужна. И в определенный момент мне пришла в голову идея.
Я решила, что можно продать мою однушку, добавить к полученным деньгам накопления детей, взять трешку в ипотеку.
Когда я это озвучила, молодые не сразу поверили. Но когда они отошли от первого шока, она тут же согласились, сказали, что поселят меня у себя, что выделят мне комнату.
Я не сомневалась в правдивости таких обещаний. Виталик никогда не обманывал меня, всегда мне помогал.

Через полгода мы реализовали весь тот план, что построили. Мы купили трешку, начали в ней ремонт. Переезжали мы еще тогда, когда до конца все готово не было.
Конечно, сразу же занять все комнаты и разложить вещи не получилось. Где-то еще была разруха, где-то шли работы.
Я оказалась в проходной комнате, которая по плану должна была быть гостиной. И к этому я поначалу относилась спокойно, потому что думала, что это временно.
Но только шли месяцы, а ничего не менялось. Каждое утро я наблюдала, как сын и невестка ходят мимо меня, делают вид, что меня вообще не существует. У меня не было своего шкафа для вещей, даже полки какой-то. Моя одежда была сложена стопочкой на кресле.
Я много раз говорила сыну, что мне нужен шкаф. Но и он, и Наташа говорили, что сейчас много других трат, что на Валентина уходит много денег.

- И поставить там шкаф пока что негде, - вторил Виталик.

Я терпела, старалась видеть позитив в происходящем. Я общалась с внуком, отвлекалась на игры с ним. Поначалу меня благодарили за помощь, за то, что я с ним остаюсь. Но постепенно мои заслуги перестали замечаться. И это было обидно.

В один вечер, когда Виталик пришел с работы, я решила поговорить с ним и с Наташей. Я пришла, когда они смотрели телевизор, села рядом на диване.

- Я больше так не могу, - сказала я. – У меня нет своего пространства, я не могу уединиться. У меня есть чувство, что я вам мешаю.

Дети стали просить меня не говорить глупости. Они утверждали, что я не лишняя в этом доме, что они рады, что я живу с ними. Но только все это звучало не очень искренне.
В последующие дни отношение ко мне никак не изменилось. Я только услышала, как Наташа говорит со своей подругой по телефону. Она рассказывала, как я сама проявила инициативу, продала свою однушку, а теперь еще и недовольной осталась. Это задело меня за живое.
Я позвонила своей давней подруге, которая живет одна, спросила, не сдаст ли она мне комнату. И Вера с радостью согласилась это сделать.

- Мне хоть будет, с кем слово сказать, - обрадовалась приятельница. – А то я совсем одна живу, дети далеко. Так и дикой стать можно.

Я переехала к Вере, отдала ей деньги за аренду. Виталик не мог смириться с тем, что так случилось. Он звонил мне, просил меня вернуться.

- Нет, сынок, - ответила я. – Я не поеду к тебе жить, чтобы не мешать вам. Я совершила ошибку, а теперь сама за нее расплачиваюсь.

Наташа только один раз неохотно предложила мне вернуться. С ее стороны это было формальностью. Я и отказалась. Невестка решила, что ее совесть кристально чиста, что она свое дело сделала.

С внуком я общаюсь, прихожу к нему. Только он всегда рад меня видеть. Виталик и Наташа натянуто улыбаются при виде меня, но я чувствую, что их напрягают мои визиты.