«Я сама загнала себя в угол, и мои близкие издеваются надо мной как хотят…»

А мне этого так не хочется! Но решать проблем, к примеру, выбора между мамой и моим мужем становится все сложнее. Выбор -  это всегда стресс, я устала от постоянной застрессованности. Устала бояться: «А что скажет мама? А что ей ответит муж?.. Сколько я опять буду плакать вечером от грубых выпадов мужа?» А потом – выслушивать по телефону часовые нравоучения мамы, ее вопросы, мол, зачем жить с таким ничтожеством, что не для этого она меня возила и «таскала» семь лет на виолончель в музыкальную школу, мы побеждали на городских и зональных конкурсах на разные кубки, дарили учителям золотые цепочки  и хрустальные вазы (с цветами, разумеется!), чтобы только меня выбрали из числа других девочек на все эти финали и полуфиналы. Она говорит именно так: «Мы побеждали». Она уверена: на 90 процентов эти музыкальные (и иные) победы – ее заслуга.

- Нет, конечно, я не утверждаю, что ты была бездарностью, - неуклюже пыталась оправдаться мама. – Но мне было очень тяжело тащить тебя в такой агрессивной среде, когда кругом из-за угла злобно смотрели наши конкуренты!  

Потом мама начинала  вспоминать мои успехи в детском фигурном катании, естественно, «максимизируя»  в нем свою решающую роль. 

После мама трагично заламывала руки, неожиданно низким голосом с щедрой слезой в тембре вспоминала папу,  начиная меня упрекать. Это была ее новая серия из всех видов упреков, какие она на мне опробовала за мои тридцать лет. Вот если бы папа дожил бы до этого позорного дня, что бы он сказал!.. Ну такая она, моя мама!  Надо просто ее знать. 

Не скажу, что меня это сильно расстраивает. Вернее, сейчас - уже почти нет. Просто на самом деле мне до смерти надоела ее заезженная пластинка разговоров, а еще хуже – мои отчеты перед ней. Что ела я, что ели дети, что сказал «придурок» (мой муж), как живут «идиоты» (родители мужа»), или «дура» (сестра мужа) – все это я должна ей докладывать все семь лет моего замужества. 

Муж мой мою маму тоже не переваривает.  Он не любит, когда я ухожу к ней, потому что, считает он, побывав у нее (а «гощу» я у нее по неделе, бывает, вместе с детьми, потому что мы живем в общежитии, а мама - в трехкомнатной квартире), я становлюсь «какой-то не такой», «другой», «чужой». 

Его родители тоже ему во всем подпевают, ненавидят мою мать, а мне от этого еще тяжелее. Иногда мне хочется все бросить. Но как?  Я зависима и от мужа, и от своей матери.

- Плюнь! – говорит мне моя подружка Тонька, затягиваясь сигаретой.   – На вот закури! 

Тонька прекрасно знает, что курить мне нельзя: если не мать, меня сразу обнюхает мой муж, и мне достанется. Тонька советует мне снять другой жилье и пожить с детьми отдельно от всех них! Вообще не пересекаясь!

- Как ты не понимаешь? – орет в очередной раз подруга. -  Они питаются твоей энергией как вампиры. Молодость скоро пройдет, в сорок лет что ты вспомнишь, когда дети подрастут  и начнут отдаляться от тебя? Как боялась мужа? Как тебя отчитывала мать?.. Ты же сама говорила, что мать твоя мечтала стать артисткой, ей нужна публика, аудитория! А поскольку никто ее не видит, сцены нет, ты – ее зрительный зал, ты - ее кровь, слезы, любовь и ненависть. И  - ее аплодисменты. 

Тоньку, конечно, тоже иногда заносит, как и мою мать. Но она права в главном: я сама позволила загнать себя в угол своим же близким, издеваться надо мной, пить из меня кровь.  Это – удобно всем. 

- Вижу, что это удобно главному человеку в твоей жизни – тебе! - зловеще и пафосно как приговор припечатала моя подруга. – И если ты этого не понимаешь про себя, то хотя бы не жалуйся! Не изображай жертву! Мне тебя нисколько не жаль! Тебе такая жизнь – нравится!

Подруга резко затушила сигарету о скамейку – я даже встречаюсь с ней во дворе дома, потому что боюсь гнева мужа. Ну почему я такая нечастная? И неужели моя подруга права?..