Я здесь не хозяйка, поэтому убираться и готовить не буду, — произнесла невестка

— Ты хочешь помочь с ужином или хотя бы посуду за собой помоешь? — я не выдержала, когда невестка бросила вилку в раковину. Там уже скопилась груда тарелок.  

Алина обернулась, поправляя розовые волосы, выбивающиеся из хвоста. В ее взгляде не было ни смущения, ни злости. Только равнодушие.  

— Я здесь не хозяйка, поэтому убираться и готовить не буду, — она достала из кармана джинсов жвачку, развернула. — Вы же сами говорили: «Мой дом — мои правила».

— Тогда купите посудомойку. Или попросите сына.  

Дверь хлопнула. Она ушла в комнату, включив на телефоне какой-то рэп.  

Они съехались три месяца назад. На время, пока ищут квартиру. «Всего на пару недель», — умолял тогда Саша, держа Алину за руку. Она стояла в кроссовках с черепами, и жевала жвачку.  

Первое утро началось с того, что я нашла ее бюстгальтер в микроволновке. «Сушила», — объяснила она. Саша ржал, как будто это была лучшая шутка века.  

— Мы в центре города!  

— Ну, ты понимаешь. Она выросла в семье с прислугой.  

Прислугой оказалась я. Стирала ее шелковые рубашки, которые нельзя в машинку. Выковыривала тушь с белых полотенец. Слушала, как она кричит на Сашу, когда он забывал купить ее греческий йогурт.  

Вчера зашла к ним в комнату. Алина сидела на подоконнике в одном нижнем белье, курила в форточку. На столе — открытый ноутбук.  

— Вы не умеете стучать? — она прикрыла грудь рукой.  

— Саша разрешает.  

— В моем доме разрешаю я!  

Она затянулась, выпустила дым в сторону моей старой фотографии на стене.  

— Тогда эвакуируйте свои правила в его комнату.  

Сегодня утром обнаружила, что она выбросила мою герань. Горшок валялся в мусорном ведре, земля рассыпана по полу.  

— Она аллергены выделяет, — сказала Алина, не отрываясь от телефона. — У Саши сопли.  

— Это был подарок покойной бабушки!  

— Оу. Сорян.  

Вечером заказала пиццу. Алина разложила куски на газете, потому что «мыть жир противно». Саша смеялся, вытирая руки о джинсы. Я смотрела, как она кормит его с руки, будто дрессирует пса.  

— Может, завтра сходим в кино? — она ткнула его в нос оливкой.  

— Денег нет, — буркнул он.  

— У меня есть.  

Он покраснел.  

Ночью услышала шум. Они ссорились на кухне.  

— Ты вообще думаешь о чем-то, кроме своих дурацких селфи? — Саша впервые повысил голос.  

— А ты? Ты думаешь, как бы мамочка не расстроилась!  

Она выбежала в спальню. Он остался сидеть в темноте.  

— Потому что она права. — Он поднял на меня мокрое от слез лицо. — Я здесь никто. Ни сын, ни муж. Просто... приложение к ее жизни.  

Утром Алина собрала чемодан.  

— Уезжаю к подруге, — бросила она в мою сторону. — Тут слишком душно.  

Саша молчал. Не умолял, не цеплялся. Когда такси загудело под окном, он взял салфетку и начал вытирать стол.  

— Выбросим старый диван? — спросил он вдруг. — Хочу новый. Полегче.  

Я кивнула. В раковине заструилась вода — он сам мыл тарелки.