Зачем твоей маме столько денег? — недоумевает муж, — могла бы нам помогать

мнение читателей

Муж бросил ключи на тумбу. Звяканье металла заставило меня обернуться. Он стоял в дверях кухни, руки в боках.  

— Твоя мать снова устроилась на работу из-за денег? Зачем ей столько? Могла бы нам помогать, а не копить на чёрт знает что.  

Я не ответила сразу. Он не поймёт. Даже если объяснить.  

— Она не копит, — сказала я тихо. — Она откладывает.  

 На что? На похороны? — он развернулся к окну. — У неё пенсия больше моей зарплаты. Мы еле сводим концы, а она…  

Я резко перебила его:  

— Нам не нужны её деньги.  

Он замолчал. Плечи опустились. Но я знала: это не конец.  

Мама начала откладывать деньги, когда мне было десять. Мы жили в коммуналке. Папа умер от рака за полгода. После его смерти мама замолчала. Настоящим молчанием — целыми днями сидела у окна, смотрела на двор, где я играла с соседскими детьми. А потом вдруг заговорила: «Будем копить».  

Она устроилась на вторую работу — ночным сторожем в ГСК. Я ненавидела эти ночи. Лежала в кровати, слушала, как скрипит дверь, и считала секунды до шести утра. Иногда засыпала, а просыпалась от её пальцев на плече: «Вставай, в школу».  

Когда я спросила, зачем ей две работы, она ответила: «Чтобы ты не боялась».  

— Чего?  

— Всего.  

Она не объяснила. Но через год мы переехали в однокомнатную квартиру. Мама купила холодильник «Бирюса» с рук, поставила его на кухне и сказала: «Теперь у нас есть время».  

Муж сел за стол. 

— Твоя мать могла бы жить спокойно. Сидит в своей однушке, как в крепости, деньги под матрасом гниют. А мы…  

— Мы справляемся, — я села напротив. — Ты не понимаешь. Для неё это не просто деньги.  

— Тогда что?  

Я вздохнула. Рассказать? Он вырос в семье, где отец и мать хорошо зарабатывали. У них всегда было достаточно. Даже в девяностые они не голодали. Он не знает, каково это — считать каждую копейку, бояться, что завтра не на что будет купить хлеб.  

— Она откладывает на страх, — сказала я. — На тот случай, если всё повторится.  

— Какое «всё»? Кризисы? Они у всех бывают.  

— Не кризисы. Безысходность.  

Мама не доверяет банкам. После дефолта 98-го, когда её сбережения превратились в пыль, она стала хранить деньги дома. Каждый месяц она клала часть пенсии «в фонд» — так она называла свои накопления.  

Когда я поступила в университет, она вынула пять тысяч рублей. Купила мне ноутбук. «Чтобы не хуже, чем у других», — сказала. А через неделю вернулась на подработку — мыла полы в поликлинике.  

— Ты же можешь не работать! — кричала я тогда. — Мы справимся!  

— А если нет? — она смотрела на меня, не моргая. — Кто тебе поможет?  

— Она боится, что мы прогорим, — продолжила я разговор с мужем. — Что ты потеряешь работу, я не смогу содержать ребёнка…  

— У нас нет ребёнка, — он нахмурился.  

— Пока нет.  

Муж откинулся на стуле. Я видела, как он перебирает аргументы: ипотека, кредит на машину, моя зарплата.  

— Она хочет, чтобы мы были готовы, — добавила я. — Чтобы, если что-то случится, у нас была подушка. Её подушка.  

— Но мы же не просили…  

— Она не ждёт просьб. Она ждёт момента, когда придётся помочь. И если этот момент наступит — у неё уже всё будет.  

Он промолчал.  

Вчера мама принесла конверт. «На всякий случай», — бросила на ходу, будто стесняясь. Внутри — триста тысяч. Я не взяла деньги. Вернула конверт, сказала, что у нас всё в порядке. Она кивнула, сунула его обратно в сумку. Но я знаю: завтра она начнёт копить снова.  

Потому что её страх — не жадность. Это щит. И пока он у неё есть, она уверена: её дочь в безопасности. Однажды муж поймёт. Когда родится наш ребёнок. Когда мир снова затрещит по швам. Или когда мы просто испугаемся завтрашнего дня.  

В рубрике "Мнение читателей" публикуются материалы от читателей.