– Жду от тебя деньги ежемесячно, обсуди это со своим неудачником, – заявила мать, которая говорила «зря я тебя родила»

— Эгоистка! — кричала мать. — Я на тебя всю молодость положила! А ты отблагодарить не в состоянии! 

— Мам, хватит. Опять твой любимый спектакль. 

— Спектакль? — она схватилась за сердце с таким видом, будто ей перекрыли кислород. — Да я… я завещание перепишу! Всё фонду благотворительности! 

— Интересно, кому оно нужно, твое старье? — я не удержалась от усмешки. 

— А трехкомнатная? Я ее посторонним отпишу! 

— Прекрасная идея, — кивнула я спокойно. — Только сразу обговори, что они должны тебя на руках носить в старости. 

— Ты что, мне такой участи желаешь? — ее крик перешел в визгливый фальцет. — Благодарность, нечего сказать! 

— Не за что, — я развернулась и вышла. 

Мое детство прошло в тихой уверенности, что я — обуза. Мать вечно куда-то спешила, ее жизнь была наполнена важными делами, в которых мне не было места. Она сдала меня бабушке, а сама устроилась в городе. Ее редкие визиты были короткими и деловыми: проверить уроки, отчитать за что-нибудь и умчаться прочь. 

Когда я переехала к ней в двенадцать, стало только хуже. Каждый ее неудачный роман заканчивался одной и той же фразой: 

— Кто возьмет женщину с ребенком-подростком? Зря я тебя на свет произвела! 

Я верила каждому слову и мечтала провалиться сквозь землю. 

С Лешей я познакомилась на первом курсе. Он был спокойным и надежным. Я вышла за него не из страстной любви, а из жгучего желания иметь свой угол, где меня не будут считать ошибкой. Мать фыркала: 

— Ну и парочка! Без амбиций и будущего! 

Первые годы мы ютились у нее. Все оплачивали, покупали продукты, молча сносили ежедневные унижения. 

Однажды мы не выдержали и уехали. Неделю ночевали у его друзей, а потом сняли комнату. Мы скрывали адрес. Я боялась, что она ворвется туда с криками и опозорит нас перед всеми. 

Своего мы добились сами. Сначала однокомнатная, потом, годы спустя, — большая светлая квартира, где росли наши мальчики. 

Мать и тут нашла повод для яда: 

— Зачем плодить нищету? 

Она так и не полюбила внуков. В ее мире не было места никому, кроме нее самой. 

Но годы шли. И однажды она осознала, что стареет, а ее «непутевая» дочь живет полной жизнью. И ей, конечно, это показалось чудовищной несправедливостью. 

— Итак, — заявила она как-то. — Ты будешь ежемесячно перечислять мне сорок тысяч. Восполнишь мои затраты на твое содержание. 

— Ты с ума сошла? — это было настолько нелепо. 

— Обсуди со своим неудачником, — брезгливо скривилась она. — Но я жду денег к пятнице. 

Я не стала тревожить Лёшу. На следующий день я просто позвонила ей: 

— Никаких денег не будет. Если нужна будет помощь с лекарствами или продуктами — скажи. Купим. 

Тогда и начался тот самый скандал с угрозами лишить меня наследства. Но ее слова больше не ранили. Они были пустыми. 

Она дулась почти год, рассказывая соседям про жестокую дочь. Находились сердобольные, но ненадолго. Все быстро понимали, с кем имеют дело. 

Я не злилась. Я наконец-то обрела тишину. Я знала, что не оставлю ее в беде, но и не позволю собой манипулировать. 

Она так и не позвонила первой. Ее нашли через несколько дней после того, как соседи снизу пожаловались на запах. Сердце. 

Теперь у нас две квартиры. Иногда я прохожу мимо ее дома и думаю: ради чего был весь этот шум? Ради этих стен, которые молчат в ответ? Жаль.