Жена ушла от меня с моим лучшим другом, а я узнал об этом последним

Недавно я встретила своего бывшего одноклассника и поначалу едва узнала его. В нашем классе не было парня веселее, отзывчивее и ярче. Всегда громкоголосый, любимец девчонок и учителей, Вася шел на медаль, отличался хорошей атлетической фигурой и слыл защитником слабых. Ну, весь такой правильный!

Знаю, что некоторые наши парни завидовали ему, недолюбливали за это. Но он об этом не догадывался, весь мир казался ему добрым, открытым и (что немаловажно!) подвластным ему. По крайней мере, нам так казалось. Ведь все, буквально каждая мелочь давались ему легко, как по мановению волшебной палочки. Мы точно знали: если за дело или за решение проблемы или тяжелой задачи берется Вася, у него все получится, успех обеспечен. Некоторые наши товарищи иногда даже брали его с собой «на дело», заведомо уверенные, что Вася принесет им удачу. Эта «примета» срабатывала почти всегда на сто процентов. И к Васе даже приклеилась кличка «сто процентов», хотя класс у нас был дружный, добрый, и никаких кличек, а тем более – унизительных, принято в коллективе не было. В общем, Вася был счастливчиком, и это было его второе доброе «прозвище».  

С Васей мы дружили, он давал мне списывать домашние задания, помогал во многом. Вася поведал мне о своей первой влюбленности, о том, что не все ладно у него дома. Но я хранила молчание, и он знал, что вся его информация в надежном «сейфе».

После школы мы все расстались, и уже потом встречались только группами по три-четыре человека. Вася поступил на учебу в другой город и надолго выпал из общего поля зрения. Потом я слышала, что у него сильно болела мать, и он вынужден был вернуться домой, уже отлично устроившись на работу. Бросив все, Вася верно служил своей матери, пока та не ушла в мир иной. В общем, ничего необычного.  

Я смотрела на Васю спустя… Не помню даже, сколько мы не виделись. Неухоженный вид, помятое небритое лицо. Растянутый коричневый свитер, старый, домашней неумелой вязки, который очень ему не шел, а лишь подчеркивал болезненную бледность его лица. А может, мне это показалось. Слишком хорошо помнила я того Васю – румяного, высокого, в белой рубашке и с улыбкой до ушей.

Эта встреча разрушила мое штампованное представление о «тяжелой женской доле», «мужском абъюзинге», «моральном домашнем насилии над женщиной» и прочей чепухе. Как оказалось, Вася – классическая жертва такого вот, говоря модным языком, домашнего насилия.

А впрочем, ничего особенного: историй таких как у Васи, тысячи, но от этого боль не притупляется, обида не уходит. Васю бросила жена. Он добивался ее трудно. Он отбил ее у самого что ни на есть красавца и души компании.  Он дрался за нее. Она еще и не сразу радостно кинулась в Васины объятия. Потом был период счастья, затем – привыкания. Затем родился сын. А после всего Вася привел в дом лучшего друга, который долгое время жил за границей, а тут вот вернулся. Друг сначала стал частым гостем в Васиной семье, затем поселился  в его доме, стал водить его сына в детский сад. Друг лежал в комнате на ковре рядом с его женой и смотрел телевизор, они весело смеялись и как будто не замечали его, а Вася не замечал этого. Потом у друга случился больничный, а жена Васи взяла на работе отпуск, но почему-то никуда не поехала. А Вася продолжал ходить на свою работу. И снова ничего не замечал, хотя его жена и его друг оставались дома наедине с утра до вечера.  

Но Вася снова не замечал. Уже все стали замечать, и сначала намекать Васе, а потом начали говорить открытым текстом, что жена Васи уже вроде и не его жена, а жена друга. Но Вася не верил и смеялся злопыхателям в лицо.

Закончилось все тем, что жена и Васин друг собрали вещи, сына и сняли сначала комнату. Потом они продали Васину квартиру, а ему купили 14-метровую комнату на окраине города. А потом они вообще уехали в другой город. Кстати в тот, в котором учился когда-то Вася. «Она всегда мечтала жить там…»  - завершил свой рассказ Василий, и я осознала: я последняя, кому он все это рассказал, просто «свободные уши», как теперь говорят. Про это уже знали все наши.

Почему-то мне не стало жаль своего одноклассника, хотя он, видимо, очень ждал моего участия. Мне стало скучно, и глупость всей истории очень очевидна. «Ну почему я всю жизнь приношу себя кому-то в жертву? – чуть ли не заламывая руки с мольбой спрашивал меня Василий. – Сначала мама растила нас с братом одна, ты же знаешь. Я нес на себе все это… Потом брат погиб, я утешал маму. Потом мама заболела, я бросил все и пять лет за ней, лежачей, ухаживал. Теперь вот это. Как быть? За что?..» - он уже явно крепко вжился в роль «жертвы».

«Ну, вот так сложилась твоя жизнь, Вася, ничего не поделать», - фальшивила я за столиком кафе, пытаясь скинуть со своей души и плеч груз пятичасовой беседы с Васей.

«Рохля ты, парень, - на самом деле думала я. – Привык все получать на блюдечке, а в жизни бороться надо, не ныть под ударами судьбы. Жизнь твоя мало кому интересна, а помощи тебе хотят оказать еще меньшее число людей. Все в твоих руках, только оглянись».

Мы расстались. Давно смеркалось, в октябре уже в пять вечера сумрачно и сыро. В лужах жирно отражался и дрожал как холодец на блюде свет от желтых уличных фонарей. «Главное – что мы живы, - думала я про себя. – Но некоторые не берут на себя труд понять эту простую истину, и ноют, и грузят других своими мелкими проблемами». В тот вечер «Вася-сто процентов», «Василий-счастливчик» умер для меня, и больше мне не интересен.