Живи своей жизнью, мам, – дети уехали, не сказав мне ни слова, устав от моей опеки и помощи

Никто не открывал. Я уже била в дверь кулаком, а не просто стучала, чувствуя, как нарастает тревога. 

— Ты где? — почти крикнула я в трубку, едва он ответил. 

— Дома, мам! — голос Вадима был спокойным. 

— Не ври мне! Я тут четверть часа как истукан стою! Почему не открываешь? 

Секундная пауза. 

— А зачем ты опять без предупреждения? — спросил он с легким раздражением. 

— Я что, теперь должна отчитываться перед собственным ребенком? Мой визит — это целое событие? 

— Мы договаривались, мама. Просто позвонить заранее. Это же несложно. 

А что сложного? Я всегда так делала. Вдруг ему помощь нужна? Вдруг что-то случилось? Я же мать. Мое право — быть рядом, мое право — знать все. Раньше так и было. Пока был жив Саша, мой муж, все шло как по маслу. Он меня понимал с полуслова, поддерживал, а дети были маленькими и смотрели на меня с обожанием.

Но дети выросли. У Вадима появилась эта… Светлана. А у Марины — ее Антон. И будто между нами выросли невидимые стены. Мои советы, моя забота стали вызывать у них лишь сдержанные вздохи и быстрый, вежливый отпор. Они твердили: «Живи своей жизнью, мам». Какая уж тут своя жизнь, когда их жизни катятся под откос без моего присмотра? 

Ключ в замке заел, не поворачивался. Я дергала его, злясь все сильнее. 

— Замки поменял? — прошипела я в телефон. — Это верх неуважения, Вадим! 

— Успокойся, мам. Я бы не стал. Просто… Мы переехали. Вчера. Новый хозяин, наверное, сменил цилиндр. 

Земля ушла из-под ног. 

— Как… переехали? Куда? — я с трудом выдохнула. 

— В другой район. Алло? Мама, ты меня слышишь? 

Но я уже не слышала. Рука сама опустилась, разъединив вызов. Они уехали. Сыграли втайне от меня этот спектакль. Это она, Светлана, наверняка все подстроила. Я тут же набрала Марину. 

— Ты знала? — бросила я в трубку, без предисловий. 

— О переезде Вадима? Знала. 

— Почему молчала? Зачем это? 

— А что бы изменилось, мама? — ее голос был тихим. — Ты бы устроила скандал и запретила бы. Вот тебя и не посвятили. 

Предательница. 

— А ты? Ты хоть от меня ничего не скрываешь? 

— Нет. Поэтому слушай: мы тоже переехали. Вчера. Так что теперь, если захочешь в гости — только по звонку. 

Опустив телефон, я побрела к скамейке у подъезда. Они сговорились. Оставили меня одну в этом тихом, пустом дворе, где теперь чужие окна будут смотреть на меня безразлично. 

— Вера Сергеевна? Что-то случилось? — над моим плечом раздался приятный голос. 

Я обернулась. Николай, сосед с третьего этажа, смотрел на меня с участием. Высокий, седой, с умными глазами. 

— Птенцы разлетелись, да? — мягко спросил он. — Небось, даже нового адреса не оставили? 

Я лишь молча кивнула. 

— Может, слишком уж крепко опеку держали? — осмелился предположить он. — Взрослые люди. Им свое пространство нужно. 

Я хотела возмутиться, но в его взгляде не было осуждения. 

— Знаете, — он сел рядом, — в галерее в центре открылась прекрасная выставка акварели. Я как раз собирался сходить. Не составите компанию? Скучно одному. 

Я посмотрела на него. На его ухоженные руки, на открытое лицо. И вдруг подумала, что я не мать, не свекровь, не бабушка, а просто женщина. 

— Выставка? — переспросила я. — А что там показывают? 

— Пейзажи в основном. Очень легкие. Как раз чтобы отвлечься, — он улыбнулся. — Идем? Я уверен, вам понравится. 

И я, к собственному удивлению, кивнула. Обида внезапно отпустила, будто ее и не было. Пусть сами разбираются. У меня, кажется, наконец-то появились свои планы.