Держи карман шире: почему доходы россиян не растут

В конце января Росстат подвел экономические итоги 2018 года. Даже при первом взгляде на них в глаза бросается контраст между вполне высокими темпами роста реальных заработных плат (6,8%) и сокращением реальных доходов (на 0,2%), которое было зафиксировано пятый год подряд. Подобное противоречие не может не породить вопрос: с чем связан столь сильный прирост зарплат и почему он не влечет за собой увеличение реальных доходов?

Что стоит за ростом

Почти 7-процентный прирост реальных зарплат лишь отчасти можно объяснить наращиванием выплат бюджетникам, получившим существенную прибавку в 2018 году. В среднем по экономике номинальные зарплаты увеличились на 9,9%, тогда как в сфере научных исследований и разработок в период с ноября по ноябрь они выросли в годовом выражении на 12%, в образовании – на 14,8%, а в здравоохранении – и вовсе на 24,6% (более поздних данных нет).

Двузначные темпы прироста зарплат не были характерны для корпоративного сектора, о чем косвенно указывают показатели 20 из 40 крупнейших по выручке компаний и банков (согласно рейтингу «Эксперт-400»), раскрывших расходы на оплату труда по итогам первых 9 месяцев 2018 года – за этот период они нарастили их в среднем на 8%.

Сравнительно высоким — 10,7% за период с января по ноябрь – прирост номинальных зарплат оказался и в строительстве, при том что прошлый год для отрасли был не самым благополучным, и подтверждение тому – снижение выпуска основных строительных материалов (цемента – на 1,9%, керамического кирпича – на 4,8%, бетона для заливки – на 1,6%) вкупе с сокращением их железнодорожных перевозок на 6,8%.

Схожая статистическая диспропорция характерна и для розничной торговли, где рост номинальных зарплат (6,7% за первые 11 месяцев) происходил на фоне слабого потребительского спроса, из-за которого у трех крупнейших российских ритейлеров средний чек по итогам первых 9 месяцев 2018 года по сравнению с тем же периодом 2017-го снизился.

Причина такой диспропорции — усилия «налоговиков» по выводу зарплат из тени, которые активно предпринимаются с июля 2017 года, когда Федеральная налоговая служба (ФНС) опубликовала письмо, где рассказала о принципах работы комиссий по легализации налоговой базы НДФЛ и страховых взносов. Подобные комиссии существовали еще с 2013 года: в их задачу входило выявление уклонистов по НДС, налогам на прибыль и имущество организаций, а также ряду других налоговых выплат. Однако полтора года назад ФНС сосредоточила работу комиссий на мониторинге НДФЛ и страховых взносов: под их подозрение стали подпадать компании, либо резко сокращавшие штат, либо снижавшие выплаты при неизменности числа сотрудников, либо официально выплачивавшие зарплату существенно ниже среднего по региону уровня.

При выявлении нарушений предприниматели получали «письма счастья», после чего им предоставлялось десять рабочих дней на подачу уточненной декларации – в противном случае они вызывались на заседание комиссии, которая могла доначислить им налоговые платежи.

Это во многом объясняет, почему, несмотря на низкие темпы экономического роста, за первые 11 месяцев 2018 года объем выплачиваемых с зарплат страховых взносов увеличился на 11% в сравнении с аналогичным периодом 2017-го – с 5,71 трлн до 6,34 трлн руб., как следует из данных федерального казначейства.

Прирост зарплат, де-факто, был бумажным: он отражал не столько увеличение выплат работникам, сколько рост фискальной нагрузки на предпринимателей, которым пришлось вывести из тени часть зарплатного фонда. Именно поэтому в январе в ходе федерального опроса исследовательского холдинга «Ромир» лишь 10% респондентов заявили о росте зарплат по итогам 2018 года.

Залезть в кредиты

По той же причине граждане, чтобы поддержать личное потребление, вынуждены все сильнее залезать в кредиты: согласно данным ЦБ, темпы прироста кредитования физических лиц увеличились с 13,2% в 2017 году до 22,8% в 2018-м. Вместе с объемом займов растет и число потенциальных банкротов – заемщиков, у которых, согласно действующему законодательству, долг превышает 500 тыс. руб. и при этом есть просрочка свыше 90 дней хотя бы по одному из кредитов: за 2018 год количество таких заемщиков увеличилось на 6% (до 748,2 тыс. человек, по данным исследования Объединенного кредитного бюро и проекта «Федресурс»), а число индивидуальных банкротств – на 47% (до 44 тыс. человек).

Из-за роста закредитованности до 15-летнего минимума снизилась доля доходов, используемых для сбережений

(до 4,4% за первые 10 месяцев 2018 года, согласно данным Института социального анализа и прогнозирования РАНХиГС). Усиление кредитного бремени отразилось и на динамике реальных доходов, которые складываются из разницы номинальных доходов граждан и их обязательных платежей, в том числе выплат по банковским займам – в январе в одном из своих обзоров эту проблему признало Минэкономразвития.

Схожий эффект возымело и ускорение инфляции, произошедшее в преддверии повышения НДС: темпы среднесуточного прироста цен увеличились с 0,011% в октябре до 0,017% в ноябре и 0,027% в декабре – отчасти поэтому прирост реальных доходов по итогам 9 месяцев (на 1,1%) сменился их снижением по окончании года.

Налоговый маневр?

Это лишний раз напоминает, что к увеличению зарплат и доходов может привести только экономический рост, для которого повышение налогов никак не может быть подспорьем. Речь идет не только об НДС, но и страховых взносах, которые были увеличены после предыдущего крупного кризиса – в 2011 году их совокупная ставка была повышена с 26% до 34%, а в 2012-м, из-за недовольства предпринимателей, снижена до 30%. Во многом поэтому Россия сегодня входит в десятку стран с самыми высокими налогами на труд: по данным PwC и Всемирного банка, в 2018 году на долю страховых взносов у российских предпринимателей приходилось 36,3% валовой прибыли, тогда как, например, в Казахстане этот показатель составлял лишь 11,2%.

Снижение страховых взносов до уровня десятилетней давности помогло бы подстегнуть рост зарплат, который был бы заметен не только статистикам и налоговикам, но и самим работникам. В этом случае выпадающие доходы Пенсионного фонда (ПФР) можно было бы компенсировать за счет увеличения трансферта из федерального бюджета, профицит которого по итогам прошлого года достиг рекордных за более чем десять лет 2,7% ВВП. Не стоит забывать и про Фонд национального благосостояния (ФНБ), изначально создававшийся именно для финансирования пенсий: к началу февраля его объем, с учетом закупленной Минфином валюты, достиг $129,6 млрд, которых достаточно для покрытия дефицита ПФР в течение двух лет.

Отчасти такое решение напоминало бы маневр 22/22, идею которого правительство обсуждало два года назад, собираясь повысить НДС с 18% до 22% и снизить страховые взносы до того же уровня. Пойдя на более умеренное повышение НДС, правительство от этой идеи отказалось. В силу специфики роста зарплат к ее обсуждению, пожалуй, стоит вернуться.

Автор Дмитрий Кипа — директор инвестиционно-банковского департамента QBF.
Источник: Gazeta.ru