Режиссёр Северодвинского театра показал вологжанам прочтение самой болезненной и любимой пьесы

Прочтение «Чайки» 24 июня в консисторском дворике Кремля оказалось очень современным. Не в ущерб тексту чеховской пьесы, который остаётся актуальным, и, по словам режиссёра, пронзает всю историю лейтмотивом. Понятной постановку можно назвать благодаря энергии. Импульсивность есть в движениях всех персонажей, даже когда они коротают время за столом или сидят на полу.

Коллектив перестроил несколько мизансцен, выходы и входы. Ширмы не поместились, их поставили для антуража. Воплотили многие решения лаконично, с помощью видеопроектора. Создатель постановки Анастас Кичик исполнял ранее роли Треплева, Якова, заменял Сорина.  В образ последнего было вжиться сложней всего: заявляла о себе возрастная дистанция и необходимость грима.

Пьесы Чехова совсем не похожи на его рассказы, они более специфичны и не каждому под силу. Нужно иметь выдержку, чтобы прорваться в этот водоворот многоголосий, где люди (что бы они не говорили) не слышат и не пытаются понять друг друга.

«Как сказал Геннадий Леонидович Травинов, Чехов – наше всё. Этот спектакль очень для меня ценный. Пьеса Чайка – вся моя жизнь. У меня болезненная любовь, я знаю её наизусть. Это первый спектакль, который я поставил в качестве режиссёра, когда пришёл в Северодвинский театр. Мы очень долго никуда не ездили – ни на гастроли, ни на фестивали. Про нас никто не знает, а своё видение Чехова представить хочется. Мы одели актёров в современную одежду, шагнув в сторону суровости. Чехов он далеко своё время опередил», — рассказал Анастас Кичик, режиссёр и исполнитель роли Тригорина.

Все мы, как чайки, устремляемся за мимолётными порывами души, а те, кто им не повинуется, вынужден слушать крики чаек под окнами. Пьеса сложная: о природе творчества, которое направлено на то, чтобы человека услышали, но в конечном счёте оно ещё сильнее отдаляет его от других людей. Эта сладостная атмосфера перед лицом неизбежности, когда люди занимают руки объятиями, а мысли несбывшимися мечтами.

Возрастные качели дают о себе знать: исполнитель роли Дорна явно старше, чем артист, воплотивший Сорина. Как метко подметил режиссёр, все актёры врут о своём возрасте. Такие соотношения заставляют задуматься о том, что часто его определяют не прожитые годы, а характер, склонности и пережитки (отсюда понятие психологического возраста). Кроме того, они создают причудливый эффект, который можно назвать достоинством спектакля. Помимо того, что актёры стремятся угнаться за характерами, они вживаются в другой возраст, что помещает их в некомфортную, чуждую среду, которая едва чувствуется зрителем, но задевает нерв. 

Среди артистов стоит больше всего отметить Палва Митякина, вжившегося в роль Константина Треплева. Неслучайно он удостоился награды за эту роль.