– Быстро отвези меня в храм! – тормошила свекровь моего мужа, когда мы вернулись домой и задремали после бессонной ночи

Вот и вернулись. Четыре утра, перелет адский, ноги ватные. Упали в постель, дочка Ника – сразу в сон. Казалось, проспали бы до обеда... Ан нет. 

Ровно в шесть – толчок в плечо. Открываю глаза – свекровь, Вера Петровна, над нами, как грозовая туча. 

— Антон! Вставай! — шипит она, игнорируя мое существование. — Отвези меня сейчас же в храм. Праздник! Записки подать надо. 

Антон моргает, пытаясь собраться: 

— Мам… Еще так рано… Мы же только приехали… 

— Что рано? — перебивает она. — Время поджимает! Я еще вчера все приготовила, пока вы с отдыха тащились! 

Я не выдержала: 

— Антон не спал вообще! Он уснет за рулем! 

— Не твое дело! — отрезала Вера Петровна, величественно запахивая МОЙ халат. — Сын меня отвезет. Кофе выпьет – и в путь. — И удалилась, оставив нас в напряженном молчании. 

Антон потянулся к одежде: 

— Прости, Жень… Отвезу и вернусь. Выпью литр кофе… 

Кофе… Я побрела на кухню, чтобы хоть как-то его взбодрить. И обомлела. Кухня была ее царством. Все шкафчики открыты, содержимое переложено с привычных мест. На раковине – горка соды, а в самой раковине – лужа грязной воды. На столе – пустая банка моего дорогого кофе, подарок коллеги. Рядом – смятая обертка от «подарочных» конфет, что я прятала на верхней полке. Свекровь, видимо, нашла. 

Она жила у нас, пока были в отпуске – присматривала за квартирой, цветами. 

Вошел Антон. Я показала на раковину: 

— Твоя мама вылила сюда воду после мытья пола? Ты же говорил ей про засор! 

Вера Петровна появилась в дверях, готовая к отъезду: 

— Говорил про ванную! А про кухонную – нет! — Она фыркнула. — И халат твой постираю, не волнуйся. Что я, заразная? Поехали, Антон, опоздаем! 

Они уехали. Я стояла с недопитым кофе Антона в руке. Он так и не успел. Моя злость перекрыла усталость. Открыла холодильник – там царствовали два гнилых помидора, заплесневевший хлеб (зачем в холодильник?!) и пара просроченных йогуртов. Все это время они тут лежали? 

Антон вернулся через сорок минут, еле на ногах: 

— Уснул бы… Ника спит? Я прилягу… 

— Приляг, — вздохнула я, глядя на холодильник. — Только вот… твоя мама оставила нам сюрприз. — Показала на содержимое. 

Он махнул рукой, плетясь к дивану: 

— Выбрось, Женя, не кипятись… Просто забудь… 

Забыть? Легко сказать. Я взяла тряпку и моющее средство. Злость – лучший энергетик. Пока он спал, я отдраивала холодильник, мысленно представляя, как Вера Петровна сейчас ругается со своей сестрой, тетей Люсей, с которой она жила и у которой тоже гостила ее внучка. Наверняка кричит, что та "совсем выжила из ума", позволив кому-то спать на ее постели и пить из ее кружки. 

Ирония? Да. Но почему-то не смешно. Просто очень устала быть между молотом его матери и наковальней его усталости. Где тут справедливость? И главное – когда же наступит тишина.