Давай с твоими родителями свадьбу позже отметим, – предложил жених

Мы сидели в его квартире с видом на залив, где даже воздух пах деньгами. Антон перебирал образцы тканей для смокинга, я пила кофе, пытаясь не оставить след помады на фарфоровой чашке.  

— Настёна, насчёт банкета... — он замялся. — Родители предлагают... То есть, мы думаем...  

Он сделал паузу. 

— Ты знаешь, мои родные не привыкли к таким масштабам. Давай с твоими родителями свадьбу позже отметим? В том кафе у метро, где твоя мама торты печёт.  

— То есть, мои — в подворотне, а твои — под лебедей из глазури? — спросила я, сжимая чашку.  

Он засмеялся нервно:  

— Не преувеличивай. Просто... папа не хочет, чтобы его партнёры видели... — Жест руки описал всё: мамину стёганую куртку, папины грубые руки, наш старенький дом.  

В детстве, когда папа чинил соседский забор за тарелку борща, мама говорила: «Стыдиться надо не бедности, а грязи в душе». Они копили на моё платье выпускницы несколько месяцев, продали дедовы часы. А Антон, целуя меня в университетской библиотеке, клялся, что его мир теперь мой.  

— Ты вообще представляешь, как это звучит? — спросила я. — Мои родители для тебя — позор?  

Он вскочил, загораживая картину Шагала:  

— Я же предлагаю компромисс! Ты хочешь, чтобы на фуршете твой дядя снова рассказывал про колхозных свиней?!  

Сердце упало в пропасть. Именно дядя Коля два года назад вытащил Антона из сугроба, когда тот по глупости застрял на отцовской «Ауди» в нашей деревне.  

Ночью я металась в постели, вспоминая, как мама гладила мое выпускное платье: «Главное, чтобы ты счастлива была». Утром в зеркале увидела мешки под глазами.  

— Всё обдумала, — сказала я Антону, застав его за выбором яхты для медового месяца. — Свадьба будет одна. Со всеми.  

Он побледнел, будто я потребовала невозможного:  

— Ты не понимаешь... Отец грозится лишить меня доли в бизнесе!  

— А ты не понимаешь, — выдохнула я, снимая кольцо с бриллиантами, — что мои родители — это я.  

Кольцо зазвенело о мраморную столешницу.  

Сейчас, спустя год, я пеку торт в мамином кафе. Дядя Коля ругается с духовкой, папа разливает самодельное вино в бутылки. Завтра моя свадьба — с коллегой-учителем, чьи ладони пахнут мелом, а не элитным парфюмом.  

— Доченька, — мама показывает мне фату, сшитую из её свадебного платья, — ты уверена, что не хочешь в ресторан?  

Я обнимаю её, вдыхая знакомый запах дрожжей и доброты:  

— Мне нужны только те, для кого я — не компромисс.  

Когда в дверях появляется он — в потрёпанном пиджаке, с глазами, выражающими боль, — я замираю. Антон держит в руках огромный букет роз.

— Настя, я... — голос его дрожит, но я поднимаю ладонь.

— Не надо. Ты опоздал.

Антон отступает, будто его отшвырнул ветер. 

Жених, Сергей, смущённо поправляет галстук.

— Ты прекрасна, — шепчет он, и в его глазах нет ни сомнений, ни стыда.