– Это мои деньги! – заявила свекровь, когда получила банковский перевод

Солнце припекало крышу нашего старенького дачного домика, а я уже представляла, как скоро здесь засияют новые окна. Мы с Денисом копили полгода, откладывая с каждой зарплаты, чтобы наконец-то заменить эти скрипучие, продуваемые всеми ветрами рамы. 

Вчера вечером он торжественно перевел деньги на карту матери – она живет ближе к строительному рынку и вызвалась помочь с покупкой. Заказывать в фирме было намного дороже, а на рынке качество не хуже. «Мама разберется, она же знает толк в стройматериалах», – уверял он. Я кивнула, доверяя, хоть и было легкое сомнение: свекровь славилась своей «бережливостью», граничащей с жадностью. 

На следующий день, предвкушая звонок с подробностями о покупке, я сама набрала ее номер. 

— Алло, Ольга Петровна? Здравствуйте. Как успехи на рынке? Удалось выбрать хорошие окна? – старалась говорить приветливо. 

Ее голос вдруг стал каким-то… натянуто-высокомерным. 

— Окна? Какие еще окна? – она фальшиво рассмеялась. – Я же не собиралась сегодня ничего покупать. 

— Как… не собирались? – удивилась я. – Денис же перевел вам вчера деньги именно на стройматериалы. На наши окна. 

Ее смех оборвался. 

— Ах, эти деньги? – прозвучало так, будто она только что вспомнила о какой-то мелочи. – Так это же сыночек мне подарок сделал. На мои нужды. Это мои деньги! И тратить их на ваши дачные прихоти я не собираюсь. Ничего оплачивать не буду. Понятно? 

«Мои деньги». Наивная вера в порядочность? Ложь. Предательство. Сговор. Денис… Он знал. Он обязан был знать, как она это воспримет. Или он ей прямо так и сказал: «Мама, вот тебе подарок, а Ольга с окнами пусть сама разбирается»? Мне хотелось кричать в трубку.

Но я увидела перед глазами ее самодовольную усмешку, которую так ясно слышала в ее голосе. Она ждала скандала. Ждала истерики. Ждала, что я опущусь до ее уровня. И это знание стало как ведро ледяной воды. Вместо крика мой голос обрел странную, металлическую твердость. 

— Понятно, Ольга Петровна, – прозвучало ровно, почти бесстрастно. – Спасибо за честность. Всего доброго. 

Я положила трубку раньше, чем она успела что-либо добавить. Внутри бушевал вулкан, но снаружи – лед. Я взяла свой телефон, открыла мобильный банк и моментально заблокировала карту мужа, к которой был привязан счет с нашими общими накоплениями. Ни копейки больше без моего ведома. 

Через час загремел ключ в замке. Денис вошел, сияя. 

— Привет, солнышко! Мама звонила? Говорит, ты что-то про окна спрашивала? – Он подошел, пытаясь обнять. 

Я отступила на шаг. В моем взгляде не было ни слезинки, только холодная, незнакомая ему решимость. 

— Мама сообщила, что деньги – это ее подарок. На ее нужды. Наши окна, как я поняла, ей глубоко безразличны. Как и наши договоренности. – Голос звучал отчетливо. – Я заблокировала твою карту. Эти деньги были нашими. Ты отдал их без моего согласия, зная, на что они предназначались. Теперь ты их вернешь. Каждую копейку. Из своих личных средств. И пока этого не случится, никаких общих проектов, никаких «подарков» твоей матери за наш счет. Ты предал наше доверие. Исправляй. 

Он замер, рот приоткрылся от изумления. В его глазах мелькнуло сначала недоумение, потом растерянность, а потом – стыд. 

Я повернулась и вышла в сад. Солнце все так же припекало старую крышу. Окна оставались ветхими. Но внутри меня что-то обновилось. Мое достоинство. Мое право на уважение. И это – незыблемо. А окна… Окна мы купим потом. Когда он вернет то, что взял без спроса. Когда поймет цену слова и доверия. А он вернет, это я знаю точно.