- Хочу квартиру на внука переоформить, - сказала свекровь, но я не поняла, что она не про моего сына говорит

Со свекровью я никогда не ругалась, но и близка не была. Светлана Анатольевна держалась на расстоянии от меня, не стремилась меня узнать. Я и не навязывалась ей.

Свадьба у нас с Денисом была скромная. Денег на пышное торжество просто не было. А после регистрации брака мы стали жить в квартире Светланы Анатольевны.

И это не создало никаких проблем. В двушке мы практически всегда были одни. Сама свекровь жила на даче постоянно. Она была на пенсии, в городе бывала только раз в месяц. И никогда она не оставалась у нас ночевать. Она только заходила, оставляла нам гостинцы с огорода, а потом уезжала.

Ситуация не изменилась и с рождением Гриши. Внука свекровь навестила, когда я только из роддома вернулась. Потом она нянчилась с ним во время своих ежемесячных визитов. К себе она никогда Гришу не брала и у нас не оставалась, чтобы дольше с ним побыть. Я и не настаивала на этом.

С внуком Светлана Анатольевна стала более активно общаться, когда он уже подрос и пошел в школу. И один из визитов свекрови я запомнила особенно.

Тогда мы сидели за столом, ужинали. И неожиданно Светлана Анатольевна заговорила про свое жилье.

- Хочу квартиру на внука переоформить, - сказала она. – Мне в городе нечего делать, я сюда не приезжаю, планирую жить в деревне и дальше. А внуку квартира точно пригодится.

Мы не стали отговаривать свекровь или просить ее ускориться с составлением документов. Лишь Денис потом спросил, уверена ли мать в своем решении.

- Уверена, конечно, - сказала Светлана Анатольевна. – На днях я все переоформлю.

После этого Светлана  Анатольевна уехала в деревню. Я не звонила ей, ждала, когда она сама объявится, чтобы идти к нотариусу. Но только женщины все не  было.

Беспокоиться и Денис стал. Но он тоже не позвонил матери и не уточнил у нее ничего.

На свои места все встало само по себе. Когда мы оплачивали коммунальные платежи за очередной месяц, мы увидели, что в бумагах фамилия стоит не так, которая раньше.

- Это же сын моего брата, - сказал Денис. – Как она могла?

Оказалось, что свекровь переписала квартиру на Мишу, сына своего старшего ребенка Игоря. И это при всем том, что со старшим она не общалась.

- Мама когда-то сказала, что Игорь предал всю семью, что он обманул нашего отца и довел его до инфаркта, - объяснил Денис. – А теперь она решила переписать квартиру на его сына?

Муж никогда не упоминал о своем брате. С ним он поругался еще до нашего знакомства. И с тех пор они не общаются. И свекровь никогда не говорила про старшего сына. Было ощущение, что его она вычеркнула из жизни.

На следующий день мы с Денисом поехали к его матери, чтобы все выяснить. И Светлана Анатольевна не стала юлить.

- Да, я через дарственную передала квартиру Мише. А что вы хотели? Этому мальчику нужнее, чем вашему. У Игоря проблемы с работой, жена его бросила, оставила ему ребенка. А вы себе сами заработаете. Изначально же была договоренность, что вы временно поживете в этой квартире.

Это стало ударом. У нас были сбережения, но мы никак не думали, что так быстро придется с ними расстаться. Надо же было брать свою квартиру, раз у этой новый владелец появился.

Через неделю приехали Игорь с сыном. И они попросили нас освободить жилплощадь. И нам не оставалось только послушаться.

Мы сняли квартиру, временно перебрались туда. Потом только мы оформили ипотеку на собственное жилье. Платежи были ощутимыми, но нужно было как-то стараться платить, чтобы иметь крышу над головой.

Мы с мужем взяли подработки, начали зарабатывать, гасить ипотеку. Светлана Анатольевна только радовалась, когда видела, что мы так шевелиться начали.

- Хороший я вам стимул дала, чтобы квартиру купить? – спрашивала с улыбкой она.

Но только это злорадство быстро ушло в прошлое. Произошло это, когда свекрови нужно было на несколько дней остановиться в городе, чтобы походить по врачам, обследоваться.

Игорь тогда не пустил мать в квартиру, которую она ему подарила. Светлана Анатольевна приехала к нам, попросила ее приютить. Мы не отказали.

- Не меняется Игорь, - сказала она. – Нельзя было так доверять ему, верить в его жалобные рассказы о тяжелой доле.