Как-то незаметно я стала донором собственного отца. Всех все устраивает, кроме меня

Причем настоящая, натуральная красная кровь не при чем. Я полностью вымоталась и ежедневно отдаю свою энергию 94-летнему отцу. Каждый день! Боюсь, что меня надолго не хватит, и нервным срывом меня отправят в психушку.

Папа живет в однокомнатной квартире на другом конце города. Жить ни с кем не хочет, хотя я много раз звала его жить к себе. Он говорит, мол, не желает стеснять меня и моего мужа. С нами живет еще наша разведенная дочка с ребенком. Поэтому мне приходится разрываться меду своей семьей, работой, отцом. На себя времени не остается, да и нет уже желания ни стричься, ни красить волосы, всякие там маникюры делать да наряды покупать. За собой давно не слежу, мне давно не дают мой возраст. Говорят, выгляжу лет на десять старше своих лет. Да и ладно.    

Но и ей, и всем жильцам подъезда от этого понимания ничуть не легче. Однажды жильцы папиного подъезда забили тревогу: зловоние распространилось с первого по десятый этаж (папа живет в десятиэтажке). Они начали мне звонить беспрестанно, но я же не могу все бросить и мчаться через минуту после звонков. Мобильного телефона у папы нет, он почти не видит. Есть городской стационарный телефон. В тот день папа упал в кухне и не мог подойти к телефону и вообще не мог встать. Мне пришлось вызывать спасателей, они ломали дверь, вся эта суета меня так обессилила, что когда я все же проникла в квартиру, никакого запаха уже не заметила. Но любопытные соседи ворвались в дом вместе со мной и спасателями. Я бросилась к отцу. А они  бросились в туалет… 

Оказалось, мой бедный папа неожиданно решил «экономить воду». И, пардон, не нажимал кнопку сливного бачка десять дней, пока я уезжала в командировку. 

Я помню моего отца в годы его молодости. Высокий статный красавец, кудри развевались по ветру! Когда он хохотал, запрокидывая голову, кажется, даже чешская хрустальная люстра звенела каждой своей прозрачной палочкой и рюмки в серванте прыгали от восторга!  Папа всегда горел огнем, наш дом – полон гостей, друзей папы. А мы, дети, были всегда в центре внимания, нас с сестрой все любили, хвалили, и казалось, так будет всегда.

Послевоенная жизнь не была простой, но родители никогда не унывали. Однако не дожив до 25-ти лет, моя старшая сестра утонула в реке, когда купалась в реке с подружками. Мама еще прожила после этого лет десять, и вот уже почти сорок лет ее нет. Что было потом, вспоминать не хочется. Самое страшное – наблюдать, как твой близкий человек на глазах тает, падает в пропасть слабоумия, и вот уже перед тобой – не блестящий и обаятельный, ответственный и всегда ухоженный и подтянутый жизнелюб, а просто старая, капризная и склочная развалина. Которая требует с каждым днем все больше внимания. 

Врач льстит папе, и сама это знает. Папа давно и полностью угас умом. И еще страшнее, чем видеть это, понимать: заменять папе до конца его жизни разум буду я. Муж мой - сердечник, ему волноваться нельзя, и посторонних запахов он не переносит, сразу начинает кашлять и задыхаться. Дочка так замотана на работе и сыном-школьником,  что ей некогда продохнуть, не то, что за дедом ездить на край города  ухаживать. 

В общем, осталась только я. Папа еще крепкий, проживет долго. Вот только где мне взять силы?..