Моя вечная судьба – быть уборщицей и нянькой. Но я счастлива»

Знакомые твердят: «Начинай писать книгу! Продашь за бешеные деньги и станешь знаменитой! По твоей жизни драматурги напишут сценарий, поставят целый сериал из двадцати частей! Ты обогатишься, станешь знаменитой». 

Признаться, такие разговоры не люблю. Вот если бы кто изложил мою жизнь сам, была бы рада. Ну не писатель я! Хочется, чтобы люди, прочитав мой рассказ, избежали ошибок. В сотый раз не поверил тому, кому верить не стоит. Не стал бы тратить свои самые драгоценные ресурсы (время, силы, нервы, деньги) на тех, кто нас недостоин. 

Сразу задаю себе вопросы: «А как распознать сразу, заранее, кто из людей – достойный, а кто нет? И вообще - почему вдруг они становятся плохими, ведь в начале все бывает так весело и приятно? Ведь помогать себе подобным — это одна из черт нормального живого существа. И наконец, а может, это я недостойная?..»

Мне 57 лет. Весь минувший год подводила итоги, сосредоточенно думала, что я успела в жизни, с каким багажом живу. Вспоминала раннюю юность: а так ли жила, как надо? Рассказать жизнь невозможно, поэтому подробнее остановлюсь на первом замужестве и на том, что было после. 

После окончания восьмого класса родной деревенской школы я отправилась в большой город искать счастья. Училась всегда хорошо, но кем стать — не знала. Уехали с подругой на поезде, и решили: вот выйдем из вагона и отправимся по городу пешком. Что первое попадется на дороге — туда и документы подадим. 

Город встретил проливным дождем и ледяным ветром. Пешком да с сумками идти не хотелось.  Сели мы в какой-то автобус — даже номера не помним. Сидим, в окна глазеем. Нам ведь все равно было, куда ехать. Стал ко мне приставать в автобусе пенсионер с лопатой. Это сейчас я бы знала, что ответить, да как отшить старика-наглеца. Но сейчас ко мне на улице пристают редко — взгляд у меня твердый, даже суровый. Хотя фигурка - все та же. Легкая, 44 размера, и рост хороший, 166 сантиметров. Восьмиклассница, да и только!

- Девки, пошли ко мне чай пить! - орал на весь автобус лысый толстяк. - Чего такие худые да невеселые! У меня килька есть и пиво!

Пассажиры молчали, никому не хотелось связываться. Подумаешь, эко дело! Мужик с девками заигрывает! А нечего по автобусам без мамок шляться! Нам очень хотелось и кильки, и вообще есть. Но от страха мы онемели. Понимая, что ничего хорошего новое знакомство не сулит, мы оттолкнули нахального мужика — а он уже собирался по-хозяйски накинуть ручищу нам на плечи. Выскочив из автобуса, уныло побрели под дождем. Удивлялись: как мало областной город отличался тогда от нашего глухого поселка: мощенная булыжником проезжая часть перемежалась с морями грязи. Домишки-избы, серые дощатые сараи, покосившиеся заборы, ободранные дворняги, бабы с коромыслами и ведрами набирали воду в колонке прямо на дороге. Даже названия улиц были как у нас в глухой провинции: Энгельса, Карла Маркса, Горького. 

В общем, набрели мы на торговое училище. Ого, решили мы! Мы устали и очень хотелось есть. Мгновенно согласились друг с другом: кассир-продавец — мечта всей нашей жизни! И открыли двери.

После окончания училища было распределение. Мне выпало ехать в Карелию — тогда ведь особо не церемонились с желаниями, не учитывали кто и откуда приехал. Так в 18 лет я стала начальницей районного торга, под моим руководством и контролем работали три продуктовые базы.

Мать звонила и плакала в трубку, мол, как ты там, деточка?.. Но «деточке» было странно слушать такие речи: разве могла я пропасть в жизни, когда у меня под рукой лучшие товары и продукты при неплохой зарплате и уважении подчиненных мужиков? 

Через три года вышла замуж. Мужа нашла все в том же областном центре - когда вернулась с отработки: опытная, серьезная, богатая по тем временам. В 21 год на мне — чешская дубленка и золотые серьги, норковая шапка и сирийский мохеровый шарф, югославские сапоги-казачки и колготки из ГДР. Чемодан-дипломат, джинсы, пылесос, махровые полотенца, финские конфеты и печенье, — я привезла из Карелии все, что было тогда в стране страшным дефицитом. Работать в торговле крупного леспромхоза — это было мечтой советского человека. Подружки завидовали и шипели по углам, а я гордилась, но не задавалась. Быстро построила кооператив и перевезла в город маму. Мой муж был простым инженером на заводе. 

Родился сын, через четыре года – дочка. Бюро где работал муж, разогнали, он остался без работы. Но мы пока держались на моих старых запасах. Труднее стало, когда распалась страна. Люди потянулись в торговлю — сами стали ездить за товаром за границу. Некоторые разбогатели,  пооткрывали свои магазины. Земля зашаталась у меня под ногами, нависла серьезная угроза семейного благополучия.

Государственные магазины и райпо рассыпались на глазах, мне пришлось кроме товароведа устроиться в своем же универмаге мыть полы — по вечерам. Знала ли я, что в те дальние годы я подписываю себе приговор - быть вечной уборщицей! Нет, тогда мне это не могло и в страшном сне присниться. Помогло только, что мама вышла на пенсию.  

А дальше все было грустно. В 18 лет дочка вышла замуж. К тому времени муж вовсю гулял с другой женщиной. Накануне свадьбы он отлупил меня до синяков, и все гости подумали, что я - пьяница, и получила фингалы от дружков. Его мать любила меня, жалела. Сказала на свадьбе моей дочки: «Для меня ты навсегда останешься дочкой, не бросай меня...» Я и не бросала.

Когда муж женился во второй раз, его новая жена отняла у свекрови мобильный телефон, заперла в комнате и никого не подпускала. Настояла, чтобы та вставила зубы. Разделила нашу квартиру, которую я в свое время купила, на две части, по суду, и мне пришлось купить однушку и въехать туда с сыном. Но бывшая свекровь однажды позвонила со слезами: мол, еле смогла позвонить, приезжай, мне нечего есть! 

Приехав, ужаснулась: ее комнатка в коммунальной квартире утопала в грязи и тараканах, в холодильнике нашла пару йогуртов, кусок старого сыра и пару яиц. Вдоль половых досок заметила тонкую дорожку мочи — бабушка уже не могла от слабости дойти до туалета и ходила под себя.

Зато сверкала новыми зубами. Она горевала: недавно умер ее муж. Я расспросила бывшую свекровь, оказалось, новая невестка колола свекра какими-то препаратами, он и вскоре умер. Вскрытия не делали. Невестка сказала: «Это - грех». А свекрови после вставки зубов становилось все хуже. «Бегом к стоматологу», - заорала я и сгребла старушку в такси. Врач долго охал, а потом назначил удаление протезов. Они ему не понравились. Потом выяснилось, что в них был заложен яд медленного действия, но в полицию мы не пошли. Отмыв и накормив старушку, я повезла ее по врачам и вскоре поставила на ноги. Нотариус сказал мне, что она завещала свою комнату... новой жене сына. Завещание мы отменили, но…

Новая наша однушка оказалась в страшном состоянии. Я вдохнула и … устроилась еще на две работы. Сын к тому времени женился и уехал. А я вышла замуж во второй раз — за коллегу на десять лет моложе себя. Он пришел жить ко мне, и три года подряд мы с ним вкалывали как проклятые. Ели только кашу и бич-пакеты. Я забыла вкус мяса и весила 45 килограммов. 

Ночами снились колбаса, сало, курица... Я мыла полы в четырех магазинах за копейки, муж работал, мама помогала. Наконец настал день, когда мы покончили с ремонтом. Распахнули новые металлические двери — и заплакали. Сверкающие натяжные потолки, новые люстры, обои и плитка, стеклопакеты и новая лоджия, ламинат, новая мебель и посуда. Телевизор, холодильник, стиральная машина — все новое, из упаковки. «Теперь ты не будешь так много работать и ни в чем нуждаться», - сказал растроганно муж и протянул невероятно вкусно пахнущего цыпленка-гриль в бумажном пакете. Я думала, что схожу с ума: зубами разорвала бумагу и вгрызлась в эту курицу, и рыдала весь вечер.

Однако сказки все же не вышло: дочка вскоре развелась, сын тоже. Их судьба тревожит меня, но они держатся. Бывшая свекровь обиделась на меня и не хочет видеть. Она помирилась со второй невесткой, несмотря на историю с зубами. Наверное, примирило их наше новоселье: я не выдержала и пригласила обеих — похвастать новым ремонтом. Вторая жена моего мужа оценив с порога размах, ошеломленно ушла. Душа ее не вынесла роскоши нашего жилья. Они-то свою половину денег пропили. 

Ну, а я... Мой молодой муж уволился с работы и теперь целыми днями «шлифует диван», переписывается с подружками в интернете. Я с компьютером не дружу, мои подруги — тряпки да перчатки. По-прежнему работаю уборщицей на четырех местах, правда, теперь у меня есть один выходной. Два месяца назад моего мужа хватил инфаркт. Теперь он — инвалид. 

Я ношу ботфорты и каблук 15 сантиметров, всегда при макияже и маникюре с педикюром, мне больше 42-х лет не дают. Счастлива ли я?

Наверное, да. Вот взяла билеты и лечу с мамой в Индию. Отметим на Бали, ее 80-летие.