Муж считает, что наказание ремнем действенный метод

Однажды вечером я снова увидела, как Андрей потянулся за ремнем. Наш сын, Саша, сделал что-то не так, всего лишь отказался убирать игрушки. Я замерла, не зная, как остановить мужа.

- Андрей, хватит! – взмолилась я. - Ты же видишь, он маленький, можно просто поговорить с ним!

Муж нахмурился. 

- Ты не понимаешь. Нужно воспитывать правильно. Вбивать характер.

- Характер вбивается ремнем? – удивленно переспросила я.

- Именно, – твердо ответил Андрей. - Меня отец так воспитывал, и ничего, человеком вырос.

Эти слова каждый раз заставляли меня внутренне содрогаться. Домашнее насилие всегда было для меня чем-то недопустимым. Но когда это касалось маленького ребенка – это просто не укладывалось в голове. Я не знала, как остановить этот замкнутый круг.

Андрей, кажется, был искренне уверен, что ремень – это нормальный способ воспитания. Для него так было всегда. 

- Послушай, это не может быть правильно, – попыталась я снова заговорить с ним. - Мы ведь столько готовились к рождению Саши. Ты сам ходил со мной на курсы, мы обсуждали, как будем воспитывать.

Андрей нахмурился. 

- Ты говорила о своем детстве, да. Но у меня было другое. Мой отец порол меня постоянно. И я ему за это благодарен. Если бы не это, не вырос бы таким, каким стал.

Мне всегда было сложно понять, как человек может оправдывать жестокость, особенно по отношению к ребенку. Андрей был добрым, справедливым, когда мы познакомились. Мы поженились более пятнадцати лет назад, и никогда ничего подобного я за ним не замечала.

Но все изменилось, когда родился наш сын. Сначала мы оба были счастливы. Это было осознанное решение – стать родителями. Мы долго готовились, обсуждали будущее воспитание. Я говорила о своем детстве, о том, что хотела бы изменить. Я знала одно – я не повторю ошибок своих родителей. Они, конечно, тоже воспитывали нас, как могли, но я была уверена, что физическое наказание – это не выход.

- Ты не можешь его бить за каждую мелочь, – я вновь заговорила с мужем, не сдерживая слез. - Ремень не решит проблемы, а только сделает их хуже.

Андрей посмотрел на меня с какой-то странной смесью непонимания и упрямства. 

- Ты просто не понимаешь, – повторил он. - Меня так учили. Отец меня порол, но благодаря этому я стал настоящим мужчиной.

Эти слова были для меня словно удар. Я знала, что у Андрея с его отцом были сложные отношения. Отец был жестоким человеком – он распускал руки, унижал жену и детей. Хотя мужа давно нет в живых, Андрей вспоминает его с каким-то странным теплом.

- Он сделал меня сильным, – убежденно говорил Андрей. - Да, он меня порол, но это пошло мне на пользу.

Каждый раз, слушая подобные рассказы, я теряла дар речи. 

- Как ты можешь это говорить? – однажды не выдержала я. - Как тебе могла пойти на пользу порка за потерянную игрушку? Это же было в шесть лет!

- Может, это и кажется жестоким, но иначе меня бы не научили дисциплине, – сухо ответил муж. - Мама ушла от него, когда мне было тринадцать. Но к тому времени я уже понимал – отец был прав.

Я знала, что если сейчас не остановлю Андрея, то наш сын вырастет в такой же атмосфере страха. Но как убедить человека, что любовь и забота – гораздо сильнее, чем ремень?

До рождения нашего сына, мы с Андреем часто обсуждали детство. Я рассказывала о том, как мама редко хвалила меня и часто критиковала. Это убивало во мне желание что-то делать и учиться. Я тогда еще подростком решила, что своих детей буду воспитывать иначе.

Андрей, в свою очередь, вспоминал свое детство. Говорил о том, как у них дома ремень висел прямо в гостиной, всегда на виду. Но я и подумать не могла, что он всерьез собирается воспитывать нашего сына так же. Казалось, мы говорили о том, чего не хотим повторять.

Когда нашему малышу исполнилось два года, Андрей вдруг притащил ремень и повесил его на дверь детской. 

- Для воспитания настоящего мужчины, — сказал он. 

Я тогда просто замерла. 

- Ты серьезно? – спросила я.

- Серьезно, — ответил он, не моргнув и глазом. 

Теперь, если Матвей капризничает или не слушается, муж тут же тянется за ремнем. До синяков не доходит, конечно, но сам факт того, что ремень вообще используется, вызывает у меня ужас.

- Зачем? Ему всего два года, он только учится понимать, что можно, а что нельзя! – возмущалась я.

- Чтобы учился быстрее, – спокойно отвечал Андрей. - Ремень для того и нужен — чтобы запомнил.

Я пыталась сгладить углы, старалась предотвратить такие моменты. Когда Андрей начинал злиться, я вмешивалась.

- Матвей не нарочно, – убеждала я. - Он не знал, что так делать нельзя. Я с ним уже поговорила.

Но Андрей был непреклонен. 

- Слов недостаточно. Если не будет наказания, он не поймет связи между поступком и его последствиями.

- Наказание? За что? За то, что облил себя соком? Или не успел добежать до горшка? – не сдерживала я возмущения.

- Именно с простых вещей нужно начинать, — настаивал муж. - Иначе потом будет поздно.

Он искренне верил, что если сейчас не приучить сына к дисциплине, тот пойдет по "кривой дорожке". Это пугало меня. Я надеялась, что Андрей все-таки услышит меня. Я не позволю бить нашего сына, даже если придется принимать серьезные решения.

- Андрей, подумай о своем отце. Ты ведь сам говорил, что тебе не нравилось, как он с тобой обращался. Неужели ты хочешь, чтобы Матвей чувствовал то же самое? – пыталась я достучаться до него.

Он задумался на мгновение, но быстро отмахнулся. 

- Отец делал все правильно. Иначе меня бы сейчас не было таким, каким я стал.

Я замолчала, понимая, что в этот раз мои слова не дошли. Но я была готова бороться.