Муж съедает все, что находит в доме, даже несмотря на то, что у нас есть двое детей

Если бы мне кто-то три года назад сказал, что я разведусь из-за яиц и куска колбасы, я бы рассмеялась ему в лицо. Но жизнь, как пазл, складывается из мелких, нелепых кусочков. И мой брак с Игорем рассыпался именно так – по крошкам. 

 

Игорь – дальнобойщик. Когда мы сошлись, ему было 38, серьезных отношений за плечами – ноль. Я понимала: жизнь на колесах, месяц в пути, месяц дома – это испытание. Я верила, что любовь и терпение все преодолеют. Наивная. 

 

Его месяц дома начинался всегда одинаково. Утро. Я встаю первой, варю кашу Стасу (моему сыну от первого брака), режу фрукты Миле (нашей с Игорем дочке), ставлю чайник. А Игорь? Игорь спокойно ставит на огонь крошечную кастрюльку. Ровно на два яйца. Для себя. Пар поднимается, вода булькает, а у меня в груди – ледяной ком. 

— Игорь, — осторожно спрашивала я в первые месяцы, — а мне яйцо не сваришь? 

 

Он оборачивался, удивленно хмуря лоб: 

 

— Юль, ну они же за пять минут! Сама сваришь, в чем проблема? 

 

Проблема была не в пяти минутах. Проблема была в том, что он не видел нас. Ни меня, ни детей. Я готовила ему борщи, как в столовой для грузчиков, пекла пироги – он поглощал все молча, с аппетитом зверя после рейса. Если не успевала разложить по тарелкам – сковорода с картошкой исчезала под аккомпанемент вечерних новостей. Сухарики для супа-пюре? Надо было прятать, как золото. Обнаружит – и под пиво к телевизору, будто в доме кроме него ни души. 

Вчера был последний аккорд. Я приготовила гречку и четыре сочных стейка. Накормила Милу, поела сама. Стас был на тренировке. Игорь пришел, пока я укладывала дочку. Заглянула на кухню – а на блюде лишь гречка и жирные следы от двух стейков. Сердце упало. 

 

Стас вернулся голодный. Увидел пустоту. Его взгляд – ножом по мне. Я вошла в комнату к Игорю. 

 

— Игорь, почему ты съел два стейка? Ты же знал, Стас будет поздно! 

 

Он оторвался от телефона, лицо покраснело: 

 

— Почему я должен был знать?! Ты что, табличку вешала? Я кормилец! Я деньги в дом приношу! Мне много есть надо! 

 

Кормилец. Зарплата у меня за два месяца – почти как его за один рейс. А квартира, к слову, моя. И холодильник – мой. Эти слова, "я кормилец", прозвучали как плевок на все мои старания, на мою работу, на мое право считать этот дом нашим. 

Сегодня утром я проснулась с ледяным спокойствием. Приготовила бутерброды и салат – для Стаса, для Милы, для себя. Игорь зашел, потягиваясь. Увидел пустую тарелку. Растерянность сменилась обидой. 

 

— А мне? — буркнул он.  

 

Я посмотрела ему в глаза, без тени вины или надежды: 

 

— Игорь, я не вижу проблемы. Сделай себе салат. Овощи в холодильнике. Магазин в доме – сбегай за колбасой. Пять минут, не больше. 

 

Он замер. Его лицо стало каменным. Без слов вышел. Тишина, наконец-то. Не та, что была раньше – напряженная, полная невысказанных претензий. А тишина после бури. Тишина решения. Пять минут на салат... и вечность одиночества рядом. Выбор сделан. Я достала телефон – пора искать номер хорошего адвоката.