«Муж схватил меня за волосы и приказал убираться из дома. Для своей защиты я ударила его ножом в сердце…»

Очень часто о преступлениях сообщают невольные свидетели разных безобразий. Причины  того, что фигуранты будущих уголовных дел не спешат вызывать на «поле боя» людей в погонах, разные. Чаще всего, конечно, запуганные жертвы боятся своих обидчиков и не звонят в полицию или в скорую помощь. Агрессоры не спешат предать огласке или помочь избитой (или уже убитой) ими жертве от нежелания нести ответственность и наказание за свои некрасивые деяния. А вот иные участники семейных или уличных «боев» не связаны ни страхом, ни обязательствами. Многолетняя практика наблюдения за такими уголовными делами позволяет даже выделить этих людей в эдакую условную группу «первичных свидетелей». Именно благодаря этим смелым людям следствие получает «ознакомительную», а   иногда и единственную «картину» преступления. И, между прочим, примерно на 50% процентов (хотя цифра не самая точная, наверное) именно эти «первичные» свидетели спасают жизни жертвам домашнего или иного насилия. Рассмотрим в этом свете кровожадную историю, которая случилась в августе прошлого года в славном селе Нюксенице.          

Именно так и началось это уголовное дело: соседка главной фигурантки уголовного Ирина Верещагина сидела на скамейке в своем дворике. Дом их – небольшой деревянный, все друг друга знают. Семья Шарковых давно уже «стоит» на нехорошем счету у всех соседей. Парочка часто вдвоем напивается, нередко супруги и дерутся. Все бы ничего, но у них растет пятилетняя малышка, людям жаль девочку.

- Частенько забираю к себе девочку, - рассказала на следствии Иринам Васильевна. – Она с плачем выходит во двор, сторонится людей. Один раз даже  в окно выскочила, видно, до дверей добежать не успела. Ей уже стыдно матери, но она виду не показывает. Я увожу ее к себе, чаем пою, книжки читаю. А в тот день, 20 августа прошлого года вышла посидеть как обычно, и поначалу все было тихо… 

Но уже через пять минут пенсионерка услышала крики и шум в квартире на первом этаже. Конечно, сразу поняла, что в семье Шарковых опять конфликт и драка.

Перед этим она видела, что Шарков проходил домой с большим пакетом, видно, купил спиртное. И теперь идет семейная попойка. Она забеспокоилась: как там малышка?.. Попробовала заглянуть в грязное окно, но оно было занавешено серой марлей. Крики усиливались, и все перекрывал детский плач, переходящий временами в визг и вой. И Верещагина решила набрать номер телефона дежурной части. Уже через десять минут по ее вызову приехали сотрудники полиции.

Мимо нее полицейские провели Шаркова, она успела разглядеть, что руками он зажимал живот. Белая рубашка на животе набрякла от большого кровавого пятна. Следом за руку вели его жену. Оба были пьяные. Соседка постеснялась спрашивать, где же малышка, с кем она осталась. И того, что же случилось, из-за чего все произошло, Верещагина не знает. Шарковы часто конфликтовали, и это могут подтвердить почти все соседи. 

А вот у потерпевшего Владимира Шаркова – иная версия:

- Да мы и не пьем почти!  - рассказал он на допросе 14 сентября 2022 года. В тот день мы с дочкой были дома. Около трех часов дня я сходил в магазин, купил там сигарет и две бутылки пива – «полторашки». Вернулся домой, а там уже жена ждала. Мы сели пить это пиво. 

Верещагин припомнил, что примерно через час в окно их квартиры постучал незнакомый человек. Он выглянув в окно, незнакомец попросил хлеба. Разговорились, Шарков вышел на улицу и предложил незнакомцу пива, где они и распили бутылку на двоих прямо из горлышка. Около половины шестого Шварков почувствовал, что сильно опьянел, вернулся домой.

То, что было дальше, жертва семейного насилия Шарков помнил плохо:

- Вроде, со слов жены, вел себя агрессивно и даже выгонял ее из дома. Из-за этого случился конфликт, и я вроде стал кидаться на жену с кулаками. Тогда она сбегала на кухню за ножом  и пырнула меня один раз в грудь. Пьяный был и боли особой не почувствовал.  Подробностей того, что вообще произошло, в чем причина поножовщины, сказать не могу – провал в памяти. Сотрудники полиции пришли и сказали, мол, мужик, у тебя рана на груди. Вот тогда я увидел, что в области груди справа - рана. Сотрудниками полиции  довезли меня в Нюксенскую ЦРБ, где мне была оказана медицинская помощь.

Шарков подытожил свой рассказ сообщением, что с женой они примирились, она принесла ему свои извинения, он ее простил, они живут вместе и воспитывают малолетнюю дочь. Исковых требований он заявлять к жене не желает.

Ольга Шаркова считает, что вообще «почти ничего не случилось»:

- С мужем живем хорошо, ссоримся крайне редко, - с первой минуты запела женщина в кабинете полиции лицемерную песню. – Если и ссорились когда то из-за того, что Володя пару месяцев не работал. Мне приходилось кормить и его, и дочку. За квартиру  - тоже надо платить. А кто кроме меня заплатит? На зарплату кассира-продавца в магазине сильно не разбежишься. А дочке то фрукты, то курточку новую надо, то сапоги. В июне муж заболел бронхитом а, знаете, какие дорогие лекарства? Я же не могу его бросить и не лечить, он же мой самый дорогой человек!

Далее Шаркова припомнила, что в тот день с дочкой занимались уборкой квартиры, потом пошла к соседке, а мужа послала в магазин за сигаретами. Через полчаса муж вернулся, с собой принес две бутылки пива. Они сели выпивать, но она выпила около 0,7 литра пива, остальное выпил муж. Вскоре в окно кто-то постучал, и муж вышел на улицу. В окно она видела, что муж угощает какого-то бомжа хлебом и поит его пивом из своей бутылки. Шаркова, конечно, возмутилась. Пиво и хлеб были куплены на ее деньги!

Когда он вскоре вернулся сильно пьяный, она высказала ему все претензии. В этот время она лежала на диване и отдыхала после уборки.   

-.Неожиданно муж стал выгонять меня, кричал, чтобы я собрала вещи и убиралась из квартиры. Я ответила, что идти мне некуда и незачем. Я имею тут жить такое же право, как и он. Володя подошел к дивану, зажал мне рот ладонью, типа, чтобы я не кричала. Я испугалась, что муж начнет меня бить ее, сжалась. Но ударов ей он не наносил. Но потом он схватил меня за шею, я стала вырываться. Тогда он схватил меня за волосы, сжал их в кулак, но я вырвалась и убежала на кухню. Там схватила со стола нож – хотела попугать мужа. Я видела, что он был злым и агрессивным. Он все время орал, чтобы я убиралась. Я убежала в туалет, взяла и нож с собой. Дверь в туалете у нас давно выбита и просто прислонена к проему. И стекло в ней тоже выбито. Я ее просто держала за ручку. Муж пытался оттолкнуть дверь, добраться до меня. Возможно, хотел избить. Чтобы как-то успокоить, я ударила его ножом прямо через проем выбитого стекла. Он как-то сразу обмяк и успокоился, ушел и лег на диван. Дочка громко плакала в комнате. 

Женщина припомнила что, когда вышла из туалета, увидела рану на груди мужа. Хотела оказать помощь, но тот отказался. 

- Вину в совершенном преступлении признаю, в содеянном искренне раскаиваюсь. Убивать Шаркова не хотела. Сейчас мы примирились, я принесла извинения, он простил… 

- Шаркова, находясь в состоянии алкогольного опьянения, умышленно, в ходе возникшего  конфликта, осознавая общественно-опасный характер действий и предвидя возможность последствий в виде причинения вреда здоровью и желая этого, нанесла один удар ножом, используемым в качестве оружия, в область груди справа потерпевшему, причинив ему телесные повреждения, - сообщил журналисту городского портала «Вологда-Поиск»  руководитель пресс-службы УМВД России Евгений Ворочалков. 

По словам Ворочалкова, эксперт клинически установил у Владимира Шаркова рану грудной клетки справа. Рана причинила легкий вред здоровью человека по признаку кратковременного расстройства здоровья продолжительностью до трех недель от момента причинения травмы. Таким образом, Шаркова совершила умышленное причинение легкого вреда здоровью мужа. Рана вызвала кратковременное расстройство здоровья. Совершая преступление, она применила предмет – нож. Это преступление, предусмотренное п. «в» ч. 2 ст. 115 УК РФ. 

В завершении вернемся к началу нашей истории и попробуем смоделировать ситуацию, если бы скандал не заметила сосед Шарковых. Скорее всего, раненый Шарков уснул и истек бы кровью, а наутро - умер. И тогда статья была бы уже не такая легкая, и уголовное дело вел бы СКР, а не полиция.

Согласно УК РФ, Шарковой грозит наказание – обязательные работы (до 360 часов), либо исправработы до года, арест до двух лет. Самое большее - лишение свободы до двух лет, но учитывая личность подсудимой, такой срок точно не дали бы. А если бы Шарков умер, сроки по статьям УК РФ в таком случае - до 15 лет. 
Кого нужно благодарить чете Шарковых? Один должен поклониться до земли соседке за спасенную жизнь, вторая – за то, что после примирения она осталась на свободе.