– Наконец-то ты нашел невесту с квартирой, сынок, – не стесняясь, произнесла свекровь

Я до сих пор помню запах жареной курицы и ванильного торта, который витал в той злосчастной квартире. Алексей пригласил меня на ужин к родителям — «просто познакомиться», сказал он, улыбаясь так, будто дарил мне ключи от рая. Его мать, Валентина Семеновна, встретила меня на пороге, окинув взглядом от маникюра до туфель. 

— Оля, наконец-то! — воскликнула она, целуя меня в щеку. — Мы так много о тебе слышали.  

Ужин начался с неловких шуток отца Алексея о моей работе в дизайне интерьеров и бесконечных расспросов о моей «прекрасной трешке в центре». Я улыбалась, отодвигая тревогу на задворки сознания. Алексей сидел напротив, ловко разделывая отбивную, будто ничего не слышал. Он всегда умел делать вид, что проблемы — это просто фон.  

— Ты знаешь, Оленька, — вдруг произнесла Валентина Семеновна, откладывая вилку, — мы так переживали за Лёшеньку. Все девушки нынче...

— она сделала паузу, будто подбирала деликатное слово, — без будущего. А ты... — ее губы растянулись в улыбке, лишенной тепла, — наконец-то ты нашел невесту с квартирой, сынок.  

Алексей замер, его глаза метнулись ко мне, затем к матери. Я почувствовала, как сердце колотится о ребра, словно просясь наружу.  

— Мама, — выдавил он, — это не...  

— Что «не»? — Валентина Семеновна улыбнулась шире, откидываясь на стуле. — Ты думаешь, я не видела, как ты пялился на объявления о продаже? Или что ты полгода назад перестал платить за съемную? — Она повернулась ко мне, и в ее взгляде внезапно мелькнуло что-то вроде жалости. — Прости, милая, но мой сын — практичный человек.  

Комната закружилась. Я вспомнила, как Алексей впервые пришел ко мне — с пионами и историей о «любви с первого взгляда». Как он восхищался моим ремонтом, шутил, что готов переехать хоть завтра. Как на прошлой неделе предложил оформить брачный контракт — «чтобы ты была спокойна», сказал он тогда.  

— Это правда? — спросила я тихо, глядя ему в лицо. Он избегал моего взгляда, играя салфеткой.  

— Оля, это не так... — начал он, но его мать перебила:  

— Да брось, Лёша! Чего стыдиться? Квартира в центре — это стабильность. Ты же не дурак.  

Я встала, окинула их взглядом. 

— Вы все спланировали? Сначала «случайная» встреча в кафе, потом цветы, комплименты... А потом — брачный контракт?  

Алексей побледнел. Он вскочил, пытаясь поймать мою руку:  

— Послушай, я...  

— Не трогай меня. — Я отшатнулась. — Ты знал, что твоя мать сегодня это скажет?  

Он молчал. И в этом молчании я вдруг увидела всю его суть: мелкую, трусливую, жадную. Не любовь, а калькуляцию.  

— Выходит, я была инвестицией, — прошептала я, хватая сумку. — Спасибо за откровенность.  

На улице хлестал дождь. Я шла, не разбирая дороги, пока не уперлась в парк. Скамейки блестели от воды, фонари мерцали. Я села, вдыхая сырой воздух, и вдруг рассмеялась. Слепая влюбленная дура. 

Он звонил. Десять раз, двадцать — я не считала. Потом сообщение: «Прости. Давай поговорим». Я стерла его, как стирала его ложь все эти месяцы.  

А потом, дома, перебирая вещи в шкафу, нашла коробку с кольцом. Он подарил его месяц назад, шутя, что это «тренировочное». Внутри лежала записка: «Для будущего. Надеюсь, оно будет нашим».  

«Нашим»... Квартира, мечты, жизнь — все, что он хотел разделить, пока я делилась собой.  

На следующее утро я отнесла кольцо в ломбард. Деньги потратила на билет в Грузию — туда, где ничто не напоминало бы о нем.