– По закону половина твоих украшений – моя! – объявил мне муж, протягивая руку к шкатулке

В тот вечер я сидела в кресле, дочитывая статью, а муж стоял в дверях спальни, его лицо было странно напряжённым. 

— Я возьму половину твоих украшений! — объявил он, протягивая руку к шкатулке на туалетном столике. Его пальцы уже касались крышки. 

Я вскочила, опережая его движение, и прижала ладонь к шкатулке. 

— Что?! — мой голос прозвучал чужим, сдавленным. — Ты о чем? 

Он отвел глаза, но рука осталась в воздухе. 

— Долги. По бизнесу. Надо срочно закрыть, пока не начались серьезные проблемы. Продадим твои побрякушки, как раз хватит. 

«Побрякушки». Так он называл то, что было для меня не просто металлом и камнями. Я чувствовала, как кровь ударила в виски. 

— Никакие это не «твои» украшения, Андрей, — проговорила я, намеренно замедляя слова. — И «наши» они только в твоей алчной фантазии. Открой глаза! Это — кольцо моей бабушки. — Я щелкнула замочком и резко открыла шкатулку, выхватывая первое, что попалось под руку. — Она подарила его мне на восемнадцатилетие. Когда тебя даже не было в моей жизни! 

Я положила кольцо на бархатную подушечку и схватила следующее – изящные серьги. 

— Эти? Куплены на мою первую зарплату, еще в институте. — В голосе была ярость. — А это? — Я ткнула пальцем в жемчужное ожерелье. — Подарок мамы. Не тебе, Андрей, а мне! 

Он попытался перебить, его лицо покраснело: 

— Но мы же муж и жена! Общее имущество! Я имею право на половину! 

— Нет! — мой крик прозвучал резко, заставив его отшатнуться. — Юридически ты имеешь право на половину того, что нажито совместно. Эти вещи – моя добрачная собственность и подарки от моей семьи. У тебя нет на них никаких прав! Ни юридических, ни, как теперь ясно, моральных. 

Я захлопнула шкатулку с таким звонким щелчком, что он вздрогнул. Этот человек протянул руку к моим самым личным, самым дорогим сердцу вещам. К воспоминаниям о бабушке, о первой взрослой победе, о материнской любви. Чтобы продать их. Чтобы спасти свою шкуру от последствий собственных неудач. 

В его глазах не было раскаяния. Только злость, досада и… расчетливость. Он оценивал мою реакцию, прикидывая, можно ли надавить сильнее. 

И в этот момент я поняла, что этот человек, стоящий передо мной, – чужой. И опасный. Он не защитник, не партнер. Он – угроза моему миру, моей памяти, моему достоинству. 

— Ты знаешь, что самое мерзкое? — спросила я тихо. — Не то, что ты влез в долги. А то, как ты решил из них вылезти. За мой счет. За счет того, что для меня свято. Ты не муж. Ты — подлец. 

Я увидела, как он напрягся, готовый кричать, оправдываться, давить. Но я опередила. 

— И я не намерена делить с подлецом не только украшения, но и жизнь. Завтра же я подаю на развод. Убирайся из моей комнаты. Сейчас же. 

Я не отводила взгляда. Мое решение было тверже любого металла в той шкатулке. Он постоял секунду, что-то пробормотал про «истеричку» и «пожалеешь», но под моим ледяным взглядом сдался и вышел. 

Я опустилась в кресло, сжимая шкатулку. Драгоценности внутри были в безопасности. А вот моя вера в этого человека, в наш брак – рассыпалась в прах. Но вместе с ней ушла и наивность. На смену пришла другая ценность – самоуважение. И я знала: его никому не отдам.