– Последние деньги отдам матери, если потребуется, – муж продолжал содержать свекровь даже после рождения ребенка

Тяжесть этих дней давила на плечи. Наш быт после появления на свет малыша Саши трещал по швам. Бессонные ночи, плач ребёнка, моя измотанность — всё это казалось временными трудностями. Но была одна проблема, что въелась в нашу жизнь глубоко и прочно. Свекровь. 

Она не лезла с советами, как воспитывать сына, не критиковала мой быт. Её оружием были деньги. Вернее, их систематическое исчезновение в её бездонной бездне. 

— Последние средства готов отдать родной матери, если потребуется. Твоя — это твоя головная боль. Мне её содержать не нужно, — заявил как-то Игорь, мой супруг. 

Я лишь молча сжала пальцы. На декретные пособия особо не разгуляешься, а аппетиты Валентины Сергеевны, казалось, не имели границ. 

Как только на его счет приходила зарплата, раздавался звонок. Её голос, сладкий и требовательный одновременно, выпрашивал то на лекарства, то на срочный ремонт холодильника. 

В тот вечер я не выдержала. 

— Мне интересно, почему ты всегда готов броситься на помощь ей, а на тех, кто нам реально помогает, тебе плевать? Моя мама каждый день нянчится с Сашей, покупает ему вещи, водит по врачам! А твоя? Она лишь требует, когда у тебя появляются средства! 

— Снова за своё? 

— А тебя это не бесит? Она ни разу не предложила провести время с внуком! Её визиты ограничиваются просьбами о финансовой поддержке! 

— Она меня родила. Я не могу бросить её в беде, — отрезал он, отворачиваясь. 

— Она просто манипулирует тобой! Ты этого не видишь? 

— Прекрати! — Он резко встал и ушел. 

Вернулся через несколько часов, уже спокойный. 

— Ладно. Хочешь помогать своей — помогай. Но только из своего кармана. 

Я онемела от такой логики. 

— О каких своих деньгах речь? Я в отпуске по уходу за ребёнком! 

— Это твои трудности, — прозвучало ледяным тоном. — Выйдешь из декрета — и будешь оказывать поддержку, как пожелаешь. 

Это было верхом цинизма. Мысли о коротком побеге из этой реальности не давали покоя. Я откладывала понемногу, выискивая горящие путёвки. И вот — идеальный вариант. Греция. Солнце, море, которые могли бы нас исцелить. 

— Взгляни. Кажется, это то, что нам нужно. 

Он бегло глянул. 

— Никуда мы не едем. 

— Почему? 

— Я приобрёл маме автомобиль. Она ведь так мечтала о личном транспорте. 

 — Ты купил машину? Без моего ведома?

— Знал, что устроишь сцену. Это мои средства, и мне решать, как их тратить. 

Я увидела наше будущее — бесконечную чёрную дыру, куда будут утекать все наши силы, мечты и деньги. 

— Ты останешься с ней. А я начинаю жизнь заново. 

— И на что ты будешь существовать? — усмехнулся он. 

— Со всем справлюсь! А ты можешь подавиться своими деньгами вместе с мамочкой. 

Я ушла к маме. С сыном и чемоданом. Оформила развод. Первое время было страшно, но я справилась. Устроилась на удалённую работу, подрабатывала вечерами. Жизнь медленно, но налаживалась. 

Как-то раз, возвращаясь из садика с Сашей, я увидела её. Валентину Сергеевну. Она стояла у подъезда, постаревшая. 

— Марина, — кажется, она впервые назвала меня по имени. — Нового мужа уже нашла, я погляжу. 

— Вам чего? 

— Хочу повидать внука. Мне ведь больше не к кому податься. 

— Он вас не знает. Для него вы — чужая тётя. 

И тут она заплакала. 

— Игорь женился на другой… Она выжила меня из его жизни… Он меня выгнал! Вернись, умоляю! 

Я смотрела на эту сломанную женщину и понимала, что моя старая жизнь умерла окончательно. И жалеть о ней не стоит. 

— Прощайте, Валентина Сергеевна, — я развернулась и зашла в подъезд. Дверь закрылась, отсекая прошлое. Навсегда.