Ребенок сказал, что воспитатель в детском саду его ударила
Я мама четырехлетнего Артема. Мой сын обычно радостно бежал в садик к «тете Кате». Но идиллия разбилась одним вечером.
Возвращались домой. Артем устало шел рядом.
— Как день прошел? — спросила я.
Он остановился, глаза стали огромными и серьезными:
— Мама, тетя Катя меня ударила.
Мир замер. Я присела перед ним:
— Что?! Как ударила? Где?
Он тронул руку выше локтя:— Вот здесь. Больно было.
Сердце колотилось. Я закатала рукав – следов не было. Но разве это важно?
— Расскажи все. Когда? За что?
— Когда рисовали. Я воду разлил. Тетя Катя подошла… и ударила. Вот так. — Он показал тычок пальцем. — Сказала: «Не мешай другим!»
Дома осмотрела еще раз – чисто. Но в его глазах читался испуг. Утром я пошла к заведующей.
— Галина Петровна, Артем утверждает, что Екатерина Викторовна ударила его за разлитую воду. Следов нет, но ребенок говорит о боли.
Заведующая побледнела:
— Ударила? Физически? Это серьезно. Разберемся. Поговорим с ней, с детьми.— Я не требую наказания. Но должна быть уверена в его безопасности.
— Согласна. Проведем расследование. Сообщим.
Звонок раздался ближе к обеду. Я сидела, перебирая варианты.
— Алина Сергеевна? — голос заведующей был собранным. — Поговорили с Екатериной Викторовной и детьми. Ситуация неоднозначна. Дети видели, как Артем разлил воду. Видели, как она подошла. Один мальчик сказал, что она «сильно схватила Артема за руку». Другие подтверждают разговор.
— Схватила за руку? Сильно? До боли? — холод накатил снова.
— Екатерина Викторовна отрицает удар. Признает, что была резка, раздражена. Говорит, взяла его за руку выше локтя, чтобы привлечь внимание, строго сделать замечание. Возможно, грубовато. Но клянется, удара не было.
— Мой ребенок говорит, что было больно и его ударили. Разве схватить так – допустимо?— Вы правы, — сказала Галина Петровна. — Любое физическое воздействие, причиняющее боль или дискомфорт, недопустимо. Это нарушение этики и правил. Ей вынесено взыскание. Она принесет извинения вам и Артему.
— Извинится? А что это изменит? Он испугался. Ему было больно от руки того, кому доверял.
— Понимаю. Усилим контроль.
Забирая Артема, я увидела воспитательницу. Она вышла в раздевалку.
— Алина Сергеевна… — голос ее дрожал. — Очень сожалею. Была неправа. Не хотела напугать или причинить боль. Просто потеряла терпение. Простите.
Я молчала. Злость клокотала, но видела лишь растерянность и стыд.
— Артем, — она опустилась перед ним. — Прости меня. Тетя Катя была не права, что грубо схватила тебя. Больше так не буду.
Артем прижался ко мне, спрятав лицо.— Спасибо за извинения, — сказала я холодно. — Но нам нужно время.
Шли домой. Артем молчал. Потом тихо спросил:
— Мама, тетя Катя больше не будет меня трогать?
— Не будет, солнышко, — сжала я его руку.
Конфликт формально исчерпан. Но идиллия рассыпалась. Доверие больше нет. Я буду начеку. Потому что раны от взрослой руки не всегда оставляют синяк.
Комментарии
Добавление комментария
Комментарии