- Решили продать квартиру втайне от нас?! - закричала свекровь, увидев договор купли-продажи

Я всегда знала, что свекровь обожает «наводить порядок» в нашем доме. Но в тот день ее помощь обернулась недоразумением.

Все началось с комода в прихожей — старого, с резными ножками, который мы купили на распродаже. Там я хранила документы: чеки, гарантии, справки. Вдруг я услышала ее крик из коридора:

— Вы что, квартиру продаете?!

На кухонном столе лежал договор купли-продажи, который я подписала на прошлой неделе. Свекровь трясла листами, а муж Виктор замер с чашкой кофе в руке, будто в замедленной съемке.

— Мам, это не то, что ты думаешь… — начал он, но ее уже понесло:

— Тайком! За спиной! Я же вижу дату — вы даже не сказали нам! Где вы теперь жить будете? В палатке?

Я попыталась вставить слово, но она схватила сумку, чтобы уйти «пока не наговорила лишнего». Ее пальто зацепило вазу с цветами — вода хлынула на паркет.

Договор был не про квартиру…

Три месяца назад я решила продать свою долю в крошечной мастерской, которую когда-то делила с подругой. Бизнес не взлетел, а бумаги надо было оформить правильно. Юрист прислал документы курьером, я сунула их в комод, чтобы показать Виктору после работы. Но он задержался, а свекровь «случайно» нашла их, пока протирала пыль.

— Мама, это мастерская Лены, — Виктор осторожно развел ее руки, будто обезвреживая бомбу. — Мы квартиру не продаем. Никогда бы без тебя…

Она села на стул, вдруг ставшая меньше. В ее глазах мелькнуло что-то вроде стыда, но гордость быстро вернула маску обиды:

— А почему не сказали? Думаете, я не пойму?

Я молча собрала мокрые тюльпаны с пола. Сказать? Да я до сих пор не знаю, где ее граница между заботой и слежкой.

— Хотели рассказать, когда все завершится, — соврала я, вытирая лужу тряпкой. — Чтобы не волновать заранее.

Она кивнула, но я видела — не верит.

Вечером Виктор обнял меня на кухне:

— Прости. Мама же просто боится потерять нас.

— Она боится потерять контроль, — поправила я, но он сделал вид, что не расслышал.

На следующее утро свекровь пришла с пирогом «для поднятия настроения». Пока я резала вишневый пласт, она неожиданно сказала:

— У меня тоже секрет есть. В прошлом году чуть не купила дачу… Но передумала.

Мы засмеялись неловко, как две актрисы в плохой пьесе. Договор она больше не упоминала, зато каждую пятницу «забывала» у нас телефон или шарф — лишь бы заглянуть, не появились ли новые бумаги в злополучном комоде.

А через месяц я купила сейф. Розовый, с единорогом на боку — специально, чтобы она поняла: это не защита от воров. Это — граница.

Иногда, когда она слишком настойчиво спрашивает, «не хотим ли мы сменить район», я вздыхаю:

— Может, и правда продадим. Переедем в Норвегию, будем ловить лососей.

— В Норвегии дорогая недвижимость, — парирует она, и мы смеемся.