– Сделай все, чтобы ее не было на моем юбилее, – говорила свекровь своему сыну

Казалось, даже стены впитали этот холод. Я стояла за приоткрытой дверью спальни, леденея от каждого слова, доносящегося из гостиной. Голос свекрови резал воздух: 

— Ты слышишь меня, Игорь? – ее тон не терпел возражений. – Пятидесятилетие – событие исключительное. Только самые близкие. Самые достойные. И я не хочу видеть ее там. Ни под каким видом. 

"Она" – это я. Невестка. Недостаточно хорошая для их безупречной фамилии. Не та родословная, не та зарплата, не та утонченность. 

— Мама, это же Аня, моя жена! – попытался вставить слово Игорь, но голос его звучал слабо, без привычной мне опоры. 

— Жена? – фыркнула Маргарита Петровна. – Временное недоразумение, которое ты когда-нибудь исправишь. А пока – сделай все, чтобы ее не было на моем юбилее. Все, Игорь, ты меня понял? Предупреди ее. Придумай что-нибудь. Болезнь, командировку... Мне плевать. Главное – не позорь меня перед гостями. 

Я не слышала ответа мужа. Тихо прикрыла дверь, ощущая пустоту и ясность. 

Юбилейный банкет в престижном ресторане сверкал хрусталем и фальшивыми улыбками. Маргарита Петровна в дорогом шелковом платье сияла, как королева, принимая поздравления. Я стояла рядом с Игорем, ощущая себя невидимой стеной из стекла – меня видели, но сквозь меня смотрели. Он так ничего и не сказал мне, и ничего не сделал, чтобы я не приходила. 

Маргарита Петровна бросила на меня взгляд – быстрый, оценивающий. Ее "достойные" гости обсуждали дела, отдых на Лазурном берегу, вскользь кивая в мою сторону, как неодушевленному предмету. 

В разгар тоста, когда все чокались, Маргарита Петровна повернулась ко мне с сахарной улыбкой: 

— Анечка, милая, ты такая тихая сегодня. Наверное, нездоровится? – ее голос звенел фальшью. – Не стесняйся, отдохни в дамской комнате, если нужно. Мы тут, взрослые, поговорим. 

Не оскорбление, а разрешение уйти. Как служанке. Я встретила ее взгляд. Потом взглянула на Игоря. Он опустил глаза, покраснев. 

Я шагнула к столу. Подняла свой бокал. Звон хрусталя затих. Все взгляды устремились на меня. 

— Маргарита Петровна, – мой голос звучал спокойно и громко. – Поздравляю с юбилеем. Желаю вам всего самого лучшего. Особенно – душевного спокойствия. Ведь его так не хватает, когда постоянно ищешь врагов среди своих. 

Она побледнела. Игорь ахнул: 

— Аня! 

Я поставила бокал. Не выпив ни капли. 

— А я, пожалуй, пойду. Не буду мешать. – Я повернулась к мужу. Его лицо было маской ужаса и стыда. – Игорь, я еду домой. Ты знаешь, где меня найти. Если захочешь. 

Я вышла из зала, не оглядываясь. Шум возмущения, приглушенные возгласы свекрови, попытки Игоря что-то сказать – все это осталось за тяжелыми дверями. Никаких слез. Я не приз, который можно отодвинуть, когда он мешает картине. Она меня не выгнала. Я ушла сама, показав ей, что могу прийти и уйти, если захочу, а ее желания так и останутся при ней.