Свекровь и сестра мужа постоянно просят дать денег взаймы до получки, потом отдают, но мне это уже надоело

Лариса Ивановна позвонила утром с очередной просьбой. 

— Ой, Настенька! — запричитала свекровь. — У меня тут беда с холодильником… Совсем потёк. А пенсия только через неделю. Ты не могла бы… Ну, до получки?  

Я закрыла глаза. Получка мужа — через десять дней. Моя — через две недели. В кошельке — три тысячи на продукты, которые должны растянуться до конца месяца. Лариса Ивановна знала это. Но знала и то, что я не смогу отказать.  

— Хорошо, — прошептала я. — Сколько?  

Это началось год назад, когда мы с Лёшей только поженились. Его сестра Варя, разведённая мать-одиночка, попросила «взаймы» пять тысяч на памперсы. Я тогда ещё верила в семейную взаимовыручку. Через месяц она вернула деньги, но уже через две недели снова стояла на пороге с глазами, полными слёз: «Стиралка сломалась, Настюш, ты же понимаешь…».  

Потом подключилась свекровь. То лекарства, то счёт за свет, то «внучке куртку купить». Они всегда возвращали. Аккуратно, до копейки. Но каждый раз, когда я открывала дверь их просящим взглядам, внутри что-то сжималось.  

— Почему они не копят? — в сотый раз спросила я у Лёши в прошлом месяце, когда Варя попросила десять тысяч на «срочный ремонт машины». — У нас такие же обычные зарплаты. Мы как-то живём.  

— Они же не просят на пустое, — буркнул муж. — Мама пенсионерка, Варя одна с ребенком. 

Но в тот же вечер я увидела в соцсетях Вари фото: она в новой брендовой кофте. Подпись: «Поздравьте меня с повышением!». На следующее утро она позвонила: «Совсем на мели, выручи…».  

— Может, хватит? — вдруг вырвалось у меня, когда Лёша зашёл на кухню. — Твои мама и сестра… Они как пиявки.  

Он замер, держа в руке чашку.  

— Они семья, Настя. Нельзя же бросать в беде.  

— Беда у них раз в две недели? — не выдержала я. — У Вари «чудом подвернулась» путёвка в Турцию, пока мы экономили на обедах! А твоя мама в прошлом месяце взяла пять тысяч на «сломанный телевизор», а через день купила новую микроволновку!  

Лёша покраснел. Он ненавидел конфликты.  

— Они возвращают…  

— Возвращают и тут же просят снова! — я встала. — Мы не банк, Лёша! Я устала жить в ожидании их звонков. Устала считать копейки, боясь, что не хватит на свои нужды!  

Он молчал. Ему было «неудобно» сказать «нет» родным.  

На следующий день Лариса Ивановна пришла лично — «вернуть долг». В её руках был конверт и коробка конфет «Рафаэлло».  
— Спасибо, доченька, — обняла она меня. — Ты у нас золотая. Варя тут попросила, ты не против…  

— Нет, — перебила я. 

Свекровь замерла.  

— Прости?  

— Я больше не могу давать в долг. У нас свои планы. На отпуск. На ребёнка, которого мы хотим завести. Пора вам учиться жить по средствам.  

Её лицо исказилось.  

— Так вот как? Бросаешь семью в трудную минуту?  

— Ваша «трудная минута» длится годами, — голос стал громче. — Мы помогали, пока могли. Теперь — нет.  

Когда дверь закрылась, я опустилась на стул. Лёша, услышавший разговор из спальни, молча обнял меня. Возможно, он понял: семья — это не только те, кто просит. Но и те, кто говорит «хватит».